Но я хорошая и воспитанная дочь. Бросаться к парочке с радостным криком «мама!» я не стала, а скромно опуcтив глаза, покинула балкон.

А в зале Шмуня пoймал очередного отравителя. В этот раз юноша решил ускорить получение наследства. Гвардейцы парня уже выводили под руки, а крыса сидела у короля на ладони и что-то активно лопала. Строго говоря, Шмуню и готовили для охраны монарха. Но тот посчитал грызуна несколько несолидным и отдал мне.

Я скользнула за спины увлеченно обсуждающих происшествие придворых.

– Попалась, - довольно проурчал мне на ухо Финт. В шею что-то кольнуло.
– Теперь-то ты не будешь бегать.

– Ноги мне сломаешь, – я приподняла одну бровь.

– Что? – он вцепился в мой подбородок, заставляя поднять лицо. – Не подействовало?

– Руку убрал, – совсем невежливо зашипела я. Кинжал я сегодня брать не рискнула, и уе сожалела об этом.

– Может, просто замедленная реакция? – он покрутил мое лицо из стороны в сторону,игнорируя приказ.

Удар кулаком по печеи я нанесла четко и сильно, заставляя охнуть мужчину и отступить.

– Эсми?
– ко мне протолкался Сэм. – Что тут происходит?

– Гостю плохо, - я растянула губы в многообещающей улыбке.
– Необходимо отвести его к целителю.

– Не стоит беспокоиться, – стылые голубые глаза опять ничего не выражали. – Мне просто нужно на cвежий воздух.

– Не понял, – очень вкрадчивым тоном проговорил Сэм Роден, наступая на меня. Я, естественно, пятиться не стала, а лишь заинтересованно наклонила голову на бок, - мне стоит ревновать?

– Понятия не имею, – честно ответила я.

– Язва, – припечатал Роден. – Пошли танцевать, а то Величества уже недобро косятся на нас.

– Почему-то мне кажется, - созналась я под бодрые аккорды эрронса, - что они поспорили на нас.

– Тебя это беспокоит? – насмешливо поинтересовался министр.

– Меня это напрягает, – я отошла от него в танцевальном па.

– А о чем вы таком интересном ворковали с Тринстоном? – оден чуть сильнее, чем положено по танцу, сжал мои пальчики.

– Ну, уж точно не о месте женщины в этом мире, – фыркнула я. Легкое движение ножкой – и каблук опускается на начищенный нос сапога.
– Ой, извини.

Лицо Родена перекосило. Зеленые глаза мстительно вспыхнули в разрезе маски. При следующем па меня под прикрытием поворота ощутимо ущипнули за попу.

– Тебя принцесса Гилла покусала, что ли?
– Сэм ловко убрал ногу из-под очередной попытки пристроить острый каблук.

– Нет, – я прикинулась невинной девочкой-незабудкой, – всего-то подслушала твой разговор.

– И?
– оден зашел мне за спину и захватил пальцы правой руки в плен. Говорят, что танец – это сражение между партнерами. Что мы с министром отлично и демонстрируем.
– Ты как будто первый день в политике. Иногда надо говорить то, что от тебя хотят услышать. И, заметь, это вовсе не означает, словно я так думаю. Взять, к примеру, ту же наглую фрейлину Олию. Вот ты бы доверила ей что-нибудь, кроме выбора гардин?

– Честно? – вздоxнула я, признавая несовершенство мира, в котором Сэм прав. – И их бы не доверила. Вкус у нее так себе. То есть, ты всегда знаешь, чего ждут от тебя люди? – уцепилась за мысль я. Поместье было ко мне как никогда близко.

– Не всегда, - печально вздoхнул министр. – Вот с тобой ничего нельзя предугадать. Неправильная ты.

Хм, а неправильная это лучше, чем особенная, или хуже? Но, видимо, все же дело в магии.

По спине пробежал холодок от догадки, которая определенно стоила целого поместья, но никак не стоила жизни Сэма Родена.

– А меня отравили, - небрежным тоном сообщила я, переводя тему. Я потом все обдумаю. Лет через пять.

– Кто? – Роден иронично огляделся по сторонам.

– Финт Тринстон, - сдала я неприятного типа без малейших угрызений совести. Вот почему я не поспорила на него с принцем?

– Промывание желудка? – министр, как всегда, само участие и переживание. – Или сразу клизму?

Я поискала взглядом королевского целителя. Он любовался здоровыми окружающими и изображал танцевальные па бокалом с ярко-желтым лимонадом.

– Обойдемся без подобных замечательных процедур, – отказалась я от насильного оздоровления организма. Мне каши без сахара и на воде хватает. В коце концов, я не собираюсь жить вечно и скучно. – Но я подозреваю, этo не совсем яд. скорее что-то вроде для контроля над телом. Или подавление воли.

– Серьезо?
– почему-то обеспокоился Роден и принялся заглядывать мне в глаза. Быстрый эрронс сменил тягучий вариэль. Я обычно стараюсь избежать этого танца, уж слишком он провокационный, но вырываться из рук министра уже поздно. Я е видела программку с музыкой. И как могла забыть? Или специально проигнорировала?