— Владимирович, я тебя убью! — стонет врединка, бессильно откидываясь на спинку сиденья. Пальцы толкаются внутрь, ещё и ещё, выныривают наружу, перебирают сочащиеся смазкой складочки. Большим пальцем потираю клитор, упиваясь тем, как подрагивают от этого девичьи коленки. Взгляд Горошкиной затуманивается, чувствую, как она неосознанно сжимает меня изнутри, когда снова насаживаю её на свои пальцы. Так она хороша в этот момент, еле сдерживаюсь, чтобы снова не тормознуть у обочины и не трахнуть её наконец по-нормальному. Благо, мы выехали из города, машин на дороге почти нет. Ладно, тут до дома уже рукой подать, в машине, как не крути, не очень удобно…

Въезжаем в лесополосу. Темно уже, мрачно. Нехотя отлепляюсь от Горошкиной, пытаюсь сосредоточится на дороге, но выходит не очень. То ли туман какой выполз, то ли у меня уже вовсю глаза слипаются. Странно, не так уж вроде и переработал… С рулём что-то не то, совсем не слушается, руки с него так и сваливаются. Зеваю. Ещё раз. Веки тяжёлые, как свинцом налитые. Цепляюсь за руль, как могу, но пальцы соскальзывают — похоже, машина с таким же норовом, как и Горошкина.

— Дядь, ты что творишь-то?! Совсем сдурел? — доносится вопль врединки, как сквозь вату.

Смаргиваю, пытаясь прогнать липкую сонливость, но она не отпускает, глаза сами собой так и закрываются. Дорога и лес сливаются в непонятное мутное пятно, голова клонится вниз…

— Ян, ну е-мое, ну твою ж налево!!! — Горошкина пихает меня в бок, матерится, толкается.

А дальше грохот, шум, и мне раскрывает объятия подушка безопасности. Вот что значит хорошая дорогая модель, как надо работает, — мелькает в голове тупая мысль, прежде чем я отключаюсь.

ЕВГЕНИЯ

Пи-исец! Нет, не так. Мать вашу охренеть какой блядский грёбаный писецкий писец!

Примерно с такими словами я вываливаюсь из помятой машины, судорожно ощупывая себя на предмет повреждений. Руки-ноги на месте и вроде даже не поломаны, уже хорошо. Трясутся, правда, как у алкаша со стажем, но в данной ситуации это простительно. Так всё неожиданно — только пять минут назад отбивалась от домогательств Варламова, стараясь не выказывать затопившего меня возбуждения, а теперь лес, авария, капот машины всмятку об ёлочку. Кстати, как там старпер? Тревожно даже, что-то он вылезать не торопится, а машина, вон, дымит не переставая…

Следующие пять минут воюю с подушкой безопасности. Видимо, у неё к Варламову любовь с первых объятий и так просто отпустить его подушка не хочет. Но я упертая, кое-как выковыриваю старпера, подхватываю под грудью и отволакиваю от дымящейся машины подальше. Надеюсь, ему повезло не меньше моего и тоже обошлось без переломов. Тяжёлый, зараза, прям капец! Чуть живот не надорвала, пока перла, пару раз даже хотела бросить, отлежаться и подождать, пока сам прочухается и на своих двоих отойдет. Но дым валил из-под капота всё сильнее, я боялась, что вот-вот полыхнет, и поджарит нас со Льдиной до уровня курочки гриль. Пока волочила его, сто раз порадовалась, что переобулась в мокасины. После рабочего дня ноги в шпильках гудели и ныли, а я ж умная, догадалась с собой сменку поудобнее прихватить! К деловому костюму мокасины шли разве что по цветовой гамме, Варламов таращил глаза и охреневал, но в итоге махнул рукой и разрешил смену обуви. И пусть радуется, что пошёл на уступки? Как бы я его на шпильках волочила, вообще не представляю.

Фух, всё. Больше ни шажочка. Прислонила Варламова к ближайшему дереву, сама плюхнулась рядом, благо, земля была сухая и муравейника поблизости не наблюдалось. Только перевела дух, со стороны машины ка-ак бабахнет. Испуганно прижалась к земле, старпера тоже плашмя уронила, и вовремя — снова бахнуло и во все стороны полыхнуло горячим воздухом, как с порога бани, даже ещё жарче, послышался хруст стёкол. Осторожно выглянула из-за кустов — полыхает наша машинка ярким факелом, аж стекла повылетали. Брр, вовремя я старпера отволокла, точно бы изжарился! Кстати, надо бы посмотреть, как он вообще?

Перевернула слегка помятого мужчину на спину, ощупала. Я не врач, но так, на первый взгляд, вроде цел, мелкие царапины и ссадины не в счёт. На руке выше локтя кровь, кажется, я ею где-то зацепилась, пока Владимировича тащила. А ещё, наверное, он башкой ударился, иначе почему в себя не приходит? Я и по щекам похлопал, и мокасин свой понюхать дала (не нашатырь, конечно, но что есть, тем и пользуемся). Тщетно. Блин, неужели так сильно ударился?

Пока я паниковала, Варламов вдруг всхрапнул, почмокал губами, что-то сонно буркнул и, махнув рукой, повернул голову набок, устраивая её поудобнее. Он что, спит? Я тут нервничаю, переживаю, а этот тюлень мороженый дрыхнет?!!

Распинать Варламова мне удалось не сразу, и то, он был похож на пьяного, язык так и заплетался. Толку с него сейчас, как с козла молока… Ладно. Сейчас выясню, в какой стороне дорога, и как до неё далеко, а там уже посмотрим, скорую у дороги вызывать, или переть к шоссе Спящюю красавицу, в надежде поймать попутку. Во всяком случае здесь, в лесу, телефон, выданный мне Варламовым для экстренных случаев, сеть не ловил. Надеюсь, дело в сети, а не в том, что от столкновения с ёлкой мобильнику пришёл каюк.