Думать о себе по имени-отчеству было забавно.

— Пусть попробуют, — буркнул я, улыбаясь, чем поверг Олю практически в экстаз.

Ресторан Модеста оказался неплохим вариантом. Случайные люди там действительно были бы там как на ладони. Столики заказывали, и убийце пришлось бы приложить немало усилий, чтобы попасть внутрь вслед за нами.

Я, если честно, желал, чтобы ему это не удалось. Не хотелось подставлять под удар Олю, да и поесть спокойно он бы помешал.

Сюрпризы начались уже у входа.

— Добрый день, Андрей Олегович! — широченный охранник опустил в пол свои поросячьи глазки, открывая перед нами дверь.

Я молча кивнул, пропуская Олю вперёд.

— Откуда он тебя знает? — снова прошептала она.

В ответ я пожал плечами. На скуле охранника была свежая ссадина, так что я догадывался о событиях нашего мимолётного знакомства. Лица я вчера не запоминал.

Мы зашли в общий зал. Я стал оглядываться и с сожалением замечал, что все столики действительно заняты. Обеденное время. Наверняка у Модеста сейчас ведут деловые переговоры, пускают пыль в глаза проверяющим, умасливают потенциальных инвесторов…

— Андрей Олегович, прошу вас и вашу спутницу пройти в зал для особых гостей, — Блондинка-метрдотель так и лучилась радушием. Она выбежала нам навстречу, и я даже испугался, как бы она не поскользнулась на своих каблучищах от такой резвости. — Вот сюда, пожалуйста… на лестницу.

Зал для особых гостей был роскошен. Он располагался на балконе, и напоминал театральную ложу. Зеркала, лепнина и драпировки, которые в нижнем зале терялись на фоне пространства, здесь окружали со всех сторон. На небольшом возвышении стоял белый концертный рояль. На нём наигрывала джазовые импровизации красивая мулатка в ослепительно-белом платье. Олька сжала мой локоть, кажется, чтобы не упасть в обморок.

Здесь было всего десять столиков. Три из них занимали, вероятно, очень богатые и важные люди, которым и полагается сидеть в таких местах, а ещё два — спортивного вида мужчины в тёмных костюмах и белых рубашках. Они пили кофе из крошечных чашечек и чистейшую воду из высоких стаканов, и старательно не смотрели в мою сторону.

— Андрей, а ты кто? — выдала мне Олька, когда мы сели за столик.

— Как кто? — не понял я, — сосед твой.

— Я уже начинаю сомневаться, — Оля огляделась, — Ты олигарх?! Или секретный агент?

— Да хватит тебе! — я напустил на лицо равнодушия, — Сказал же, в МосТехе работаю. Должность просто… руководящая...

— Комплимент от заведения! — блондинка-метрдотель, видимо, взялась обслуживать нас лично.

Она выставила перед нами тонкие хрустальные бокалы, и сейчас наполняла их игристым вином.

— За любовь! — пафосно провозгласила Олька, мне кажется, для того чтобы позлить блондинку.

Если поставить их обеих на подиум, то блондинка бы явно выиграла. Оле не хватало стиля, уверенности и того лоска, который появляется у женщин, которые очень себя любят. Но мне сейчас блондинка была совершенно неинтересна.

Практически все мои женщины в последнее время превосходили меня. Статусом, доходом, опытом… Всегда я должен был тянуться к ним. Соответствовать их уровню. Это полезное упражнение для саморазвития, но оно постоянно держит в напряжении.

Сейчас с Олей я не просто распустил павлиний хвост и сыпал понтами. Я чувствовал, насколько сам изменился за эти недели. И дело не только в деньгах или в статусе. Я стал гораздо лучше понимать, как устроен окружающий нас мир. Какие рычаги и пружины его двигают.

Я шёл в "Румпельштицхен" с вызовом, словно во вражескую крепость. А сейчас понял, что эта крепость мной покорена. Я здесь не просто так, а по праву победителя. И если вдруг я начну бить посуду, лапать блондинку-метрдотеля или даже решу помочиться на одну из мраморных колонн, то скорее всего мне не будут устраивать скандал. Наоборот, пришлют уборщицу с метёлкой и совком, дадут номер телефона для дальнейшего общения или принесут влажные салфетки, чтобы... ну понятно что.

Оля заказала какой-то салат и морепродукты. Наверное, следила за фигурой. Я взял себе солянку и стейк. Разбираться в меню было неохота, а я уже успел узнать, что в каждом приличном ресторане есть солянка и стейк. Ошибиться невозможно.

Блондинка принесла мне карту вин. Раньше бы это обстоятельство повергло меня в ступор. Я понятия не имел, как разбираться во всех этих сортах и годах, и самое главное, почему-то считал это умение очень важным. Типа я такой: "Принесите Божоле урожая тысяча девятьсот пятьдесят второго года. Это был солнечный год и вино под стать ему". И все вокруг уважительно кивают, мол, человек знающий. Теперь, честно говоря, мне было на это насрать.

— Мне, пожалуйста, красного. Но не сейчас, а когда мясо принесут. А девушке белого, сухого.