Много еще рассказывал и показывал колдун, но Аня ничего не запомнила, ей хотелось снова оказаться в своей комнате, которую она еще недавно так страстно ненавидела. Девушка, которую до глубины души поразила цена, заплаченная Рамиром за ее похищение, чувствовала острую необходимость остаться в одиночестве и осознать услышанное. Поэтому она невнимательно слушала рассказ колдуна о ядах, мечтая уйти из лаборатории. Лишь на мгновение ее взгляд привлек крохотный стеклянный флакончик, полный нежно-розовой жидкости.

–  Это тоже яд?
– спросила она.

–  Это - драгоценность, - благоговейно произнес колдун, - сок очень редкого цветка - пустынной розы. Он несет быструю и безболезненную смерть. Выпивший его просто через некоторое время засыпает и больше не просыпается. Пустынная роза - нежный, прекрасный, ласковый убийца.

–  Я устала, - вдруг проговорила Аня, которой разонравилась эта экскурсия и утомила лекция о ядах.
– Пожалуйста, отведи меня обратно.

–  Конечно, любимая!
– воскликнул Рамир.
– Извини меня!

Он вновь провел девушку по узкому коридору, и вскоре Аня оказалась в своей комнате. Колдун задвинул на место тяжелое зеркало, попрощался и вышел обычным путем. Аня бросилась на кровать, свернулась клубочком и закрыла глаза. "Отдал за меня душу, - не давала покоя тревожная мысль, - безумие, куда оно приведет?"

Рамир шагал по коридору, не замечая того, что улыбается. Сегодня впервые в жизни им, его работами, его жизнью и мыслями искренне и бескорыстно заинтересовался другой человек. Его любимая женщина.

Отряд упорно двигался на юг, к очередной Цитадели. Виктория, вернувшись из леса, не произнесла ни слова. Молчали и ее спутники, догадываясь, что произошло, и не желая рвать сердце девушки лишними расспросами. Взобравшись на сопку, остановились: внизу, в долине, стояла крепость. Ворота ее были гостеприимно распахнуты, и рядом с ними стояли, вглядываясь вдаль, двое мужчин в темной одежде.

–  Вперед!
– отрывисто произнесла Виктория и, тронув серпенса, начала спускаться в долину.

Отряд быстро добрался до Цитадели, и вот уже его обитатели приветствовали гостей:

–  Шолом, путники!

–  Шолом!
– ответил за всех Илья.

–  Ребе Исаак ждет вас.

Темноволосые смуглые мужчины, макушки которых венчали маленькие шапочки-ермолки, посторонились, пропуская всадников в ворота. Илья порылся в своем дорожном мешке, извлек оттуда точно такую же ермолку и торжественно водрузил ее на голову со словами:

–  У нас не принято входить в святое место с непокрытой головой.

Навстречу путникам спешил крепкий мужчина лет сорока. По тому, с каким почтением смотрели на него обитатели Цитадели, Виктория догадалась, что это и есть ребе Исаак.

–  Шолом! Я ждал вас еще вчера, - ребе осмотрел гостей, остановив проницательный взгляд на изможденном лице Виктории.
– Имам Хасан сообщил мне, что вас должно быть пятеро.

Виктория мрачно понурилась, раввин тихо спросил:

–  То, о чем предупреждал имам, случилось?

–  Да, - коротко ответила девушка.

–  Мужайся, дитя. Ты похоронила его?

–  Нет, - девушка достала из кармана склянку с прахом Гарта.
– Это все, что от него осталось.

–  Мы можем похоронить его здесь, в Священной земле.

–  Не нужно. Я сама похороню его, когда придет время.

–  Что ж, - проговорил ребе, - Пусть будет так. А сейчас проходите в дом, вам нужно подкрепиться и отдохнуть.

За обедом Виктории кусок не лез в горло, несмотря на то, что ее друзья уверяли, что никогда еще не ели таких вкусных блюд.

–  Как дома у мамы, - довольно говорил Илья, уписывая фаршированную рыбу.

–  Может быть, тебе лучше пойти отдохнуть?
– шепотом спросил раввин, наклоняясь к Виктории.

–  Да, спасибо, ребе.

Девушка встала из-за стола и пошла в приготовленную для нее комнату. Не раздеваясь, она кинулась на кровать и закрыла глаза. Сон не шел, мучило одно и то же видение: взмах меча и голова мужа, катящаяся по сухим листьям. Виктория с силой потерла лицо, пытаясь отогнать жуткие воспоминания. Но перед мысленным взором вновь возникли желтые, нечеловеческие глаза умирающего вампира. Как забыть, как пережить это? Гарта больше нет, у нее остался только сын. Остался ли? И удастся ли вырвать его из рук королевы? Ах, если бы рядом был Макс, с его даром, с его неиссякающим жизнелюбием! Что с ним, жив ли? Увидятся ли они, или он навечно обречен оставаться в Морнеметоне? Что с Аней? Проклятье! Будь она рядом тогда, когда они подобрали младенца-вампира, все могло бы обернуться иначе. Девушка, наделенная даром эмпата, сумела бы почувствовать опасность. Скольких они уже потеряли на этом пути. Не напрасны ли эти жертвы? Что, если Алан уже перестал существовать, вырван колдовством из собственного тела? Что, если, придя в замок, она увидит, что из глаз сына смотрит на нее чужое существо? Виктория села на кровати и прикоснулась к карману, в котором лежала склянка с прахом мужа.