Она попала в широкий коридор, освещенный висящими на стенах факелами. Плач стал громче. Понимая, что находится на верном пути, девушка быстро побежала по коридору к источнику услышанных ею чувств. Сострадание к неизвестному, мучимому горем, заглушило ее собственный страх и заставило не думать о демонах, которые могут встретиться на пути. Ей повезло: демоны не попадались, лишь изредка по коридору скользили бесплотные призраки, которые не обращали на Аню никакого внимания. Они постанывали, трепетали под светом факела, и исчезали, видимо, торопясь по каким-то своим призрачным делам. Плач зазвучал невыносимо громко. Аня принялась подходить по очереди ко всем дверям, выходившим в коридор, и прислушиваться: не здесь, и не здесь. Это тоже не то… вот! Не задумываясь, она толкнула дверь и вошла в небольшой полукруглый холл, ведущий в забранное решеткой помещение. Там, за решеткой, стояла кровать, на которой сидел заплаканный маленький мальчик со смуглой кожей и черными волнистыми волосами. При виде Ани он съежился от страха и обнял себя за плечи, широко раскрыв темные блестящие глаза. Девушка приникла к прутьям, рассматривая испуганного ребенка.

–  Ты Алан?
– ласково спросила она.

При звуке теплого девичьего голоса мальчик немного приободрился и робко кивнул.

–  Здравствуй, Алан. Я Аня. Я знаю твоих маму и папу. Скоро они придут и заберут тебя отсюда.

Теперь Аня услышала, как в чувствах ребенка промелькнул проблеск надежды. Стараясь успокоить его, она проговорила:

–  Не бойся, маленький. Иди сюда.

Алан спрыгнул с кровати и нерешительно приблизился к разделяющей их решетке. Аня протянула руку между прутьями.

–  Ты не должен меня бояться. Я хочу помочь. Вот, прикоснись к моей руке.

Малыш кончиками пальцев дотронулся до Аниной ладони, немного постоял, потом отчаянно вцепился в ее пальцы обеими ручонками.

–  Где мама?

–  Мама идет к тебе. Ты немного потерпи, и все будет хорошо.

Из глаз Алана брызнули крупные слезы.

–  Не плачь, - прошептала Аня, готовая сама разрыдаться, глядя на измученное детское личико и сдерживаясь из последних сил, чтобы не расстроить мальчика еще больше.
– Ты же мужчина, ты должен быть сильным.

Алан сквозь душащие его слезы что-то невнятно проговорил.

–  Что-что?
– не поняла девушка.
– Успокойся, мой хороший, расскажи мне, тебя тут обижают, да?

Ребенок, с удивительным для его возраста мужеством подавив рыдания, принялся рассказывать ей о том, как сначала к нему приходили страшные чудовища и пугали его, а теперь никто не приходит, но ему снятся страшные сны. Аня была потрясена.

–  Ты говоришь, что чудовищ приводил к тебе дяденька с белыми волосами?

–  Да, - всхлипнул Алан, кулачком вытирая мокрые щеки.

"Рамир. А я-то, дура, рассиропилась. Решила, что он изменился. Подружилась с ним, ну надо же! Идиотка!" - корила она себя, слушая сбивчивую речь малыша.

–  И теперь тебе снятся плохие сны? Что с мамой и папой случается что-нибудь нехорошее?
– мягко заговорила она.
– Но ведь это твои сны, Алан. Ты можешь сделать так, чтобы они снова становились добрыми. Я научу тебя.

Ребенок совершенно успокоился и уставился на девушку вишенками темных глаз, впервые за все время пребывания во дворце ощутив поддержку и сочувствие.

–  Слушай внимательно, - говорила Аня.
– Как только тебе приснится что-нибудь страшное, вспомни, что в твоем сне главный - ты. И скажи себе: сейчас будет все хорошо. Возьми, например, мамин меч и прогони чудовище. Или преврати своих врагов в лягушку.

–  А у меня получится?
– спросил Алан.

–  Обязательно получится!
– заверила его Аня.
– Это ведь твой сон! Скажи всем чудовищам: "Уходите прочь! Я вас не боюсь!" А потом перевернись на другой бочок и вспомни что-нибудь веселое. И сон снова станет хорошим.

–  Они страшные, - протянул мальчик.

–  Кто страшные? Чудовища?
– весело рассмеялась девушка, внутренне понимая, что ей совсем не до веселья и чувствуя просто невыносимую, разрывающую сердце жалость к ребенку.
– Ничего они не страшные! Ты же не испугался даже настоящих демонов, а снов тем более бояться не надо.

–  Хорошо, - доверчиво улыбнулся малыш.
– Я не буду бояться. И всех плохих прогоню! Правда?

–  Конечно!
– горячо воскликнула Аня.
– Молодец! Ты настоящий мужчина!

–  Как папа?

–  Как папа!
– подтвердила девушка, гладя кудрявые волосы Алана.

Она провела еще некоторое время у клетки, рассказывала мальчику веселые сказки и пела детские песенки. Наконец спохватилась:

–  Малыш, мне надо идти.

Глаза ребенка немедленно заблестели от слез.

–  Нет-нет! Не плачь! Я не бросаю тебя. Просто…понимаешь, я ведь тоже здесь в плену. И если меня заметят, то нам обоим придется плохо. Но я обязательно приду к тебе еще.

–  Завтра?
– требовательно спросил Алан.