«Да выкладывай уже, Ханна!»

— Но все это ужасно похоже на «Бегом по высокой траве».

Я застываю и лишаюсь дара речи. Потом прихожу в себя и выпаливаю:

— Не знаю, почему эти заметки у тебя. — Тут возвращается Фрэнки и садится на свое место. — Но знаю, откуда они взялись.

— Знаешь?

— Конечно. Она же помогала мне, помнишь? Боже, кажется, это было так давно! — Для пущей убедительности я всхлипываю. — Я приходила к ней домой, и мы вместе работали. Я дала ей записи с канвой романа. Там мой почерк?

— Совершенно точно — ее.

— Она писала черновики вместе со мной. Показывала, как собрать повествование воедино, придать ему законченную форму. Можешь себе представить, что она для меня сделала? Ханна, я никогда не смирюсь с тем, что ее не стало. Услышала об этих записях и снова не в себе.

— Ага. Понимаю. Вот только…

— Да?

— Заметки были в старой папке, с другим обрывками текстов, клочками бумаг и так далее. Странно, что там оказались настолько свежие записи.

— Не знаю, что тебе сказать, но это именно пометки от наставника. Так оно и есть. — Воспоминание заставляет меня хихикнуть. — Ты их сохрани, они когда-нибудь станут ценными, — добавляю я.

— Нет-нет, они твои. Я верну их тебе.

«До чего хорошая идея», — мелькает у меня в голове.

— Прости, что пришлось поднять эту тему. Понимаю, насколько тебе тяжело.

— Еще как тяжело. Ну ничего, Ханна. Мне и правда хотелось бы получить эти заметки на память. Если пришлешь мне их по почте, буду очень благодарна.

— Конечно. Что ж, на этом буду прощаться. Приятно было поговорить с тобой, Эмма.

— А мне — с тобой, Ханна. Давай в ближайшее время еще созвонимся.

«Нет».

После этого я не слишком много думала о разговоре с Ханной. Он состоялся всего несколько дней назад, и я полагаю, что она пришлет мне заметки, как мы договорились, и делу конец. Так что я во всех отношениях достаточно спокойно себя чувствую — размышляю, что надеть на церемонию вручения Пултоновки, просматриваю сайты с недвижимостью, потому что нам давно пора переехать, — когда телефон разражается знакомой мелодией. Пришло сообщение от Фрэнки: «Немедленно включи новости!»

Я тянусь за пультом и включаю телевизор в кухне.

— …В связи со смертью известной писательницы Беатрис Джонсон-Грин. Сегодня утром мы поговорили с заместителем старшего инспектора Прайсом.

— Господин заместитель, не могли бы вы сообщить, почему сейчас, пока мы с вами беседуем, полиция опрашивает Джорджа Грина?

Боже милостивый! Джорджа? Я снова беру пульт и прибавляю звук. Кожу головы покалывает, мне становится зябко.

— Скажу предельно ясно: мистер Грин помогает нам в расследовании. Ничего больше на этой стадии я добавить не могу.

— У вас появились основания подозревать, что обстоятельства кончины госпожи Джонсон-Грин не так просты, как изначально предполагалось? Ее смерть объявили несчастным случаем. Или найдены какие-то свидетельства обратному?

— Послушайте, я пока не готов вдаваться в детали. Мистер Грин помогает нам в расследовании, и это все, что я могу сообщить. Спасибо.

— Спасибо, господин заместитель старшего инспектора.

Интервью завершается, уступив место ведущему.

— У нас есть еще информация от Хуаниты Санчес. Хуанита, вам стали известны какие-то новые подробности?

— Да, Джон. Сосед, проживающий этажом ниже под Беатрис Джонсон-Грин, как раз выходил из дому, чтобы отправиться в загранпоездку, и, похоже, слышал, как кто-то вошел в квартиру писательницы. Насколько я понимаю, сосед выносил на лестничную клетку багаж и отчетливо — я цитирую: «отчетливо» — слышал, как кто-то наверху открыл дверь и вошел. А поскольку до сих пор считалось, что на момент падения с лестницы госпожа Джонсон-Грин находилась в квартире одна, эта информация ставит под сомнение первоначальную версию ее гибели.

Нет-нет-нет-нет! Не было никакого соседа. Я действовала очень осторожно, никто не мог меня услышать. Она врет. Врет!

— Итак, Хуанита, получается, что у человека, который вошел в квартиру госпожи Джонсон-Грин, был ключ?

— Да, Джон, похоже на то. Кто-то предположительно проник в апартаменты писательницы, открыв дверь ключом. Сосед, о котором идет речь, не обратил на это особого внимания, вышел из квартиры и встретил внизу госпожу Джонсон-Грин, которая ждала лифт, чтобы подняться к себе.