— Становится все хуже, — промолвил он камням. — Многие убежали в Паутину, но я боюсь идти за ними. Мало того, что они развращены пороками, так еще и саму Паутину больше не назвать надежным местом. Рыскающие по городу демоны сломали замки, которые отделяли варп от межзвездной сети. И откуда я узнаю, какая ее часть уже не безопасна?

Он присел, положив драгоценности на колени.

— Еду уже не так легко отыскать. Я нашел пару недавно умерших эльдар у фруктовых садов, растущих вдоль Вороньей площади. Выжившие головорезы сражаются за то, что осталось от города. Я больше не могу выходить наружу. Слишком опасно. Я отыскал проход под второй усыпальницей, который ведет в сады Иши, цветущие на соседней площади. Кажется, порча не тронула их. Возможно, я смогу вырастить там еду.

Мысль закралась в его голову, и он утих, бросив камни на кровать.

— А какой смысл? — выкрикнул он. Его голос отразился от сводчатого потолка главного храма, передразнивая хозяина.

Иллиатин вышел на мезонин, обрамлявший его комнату, и оглядел помещение. Лучи красного света, струящиеся через многооконные купола, заливали храм. Слева стояла статуя Азуриана из красно-серого камня, которая, преклонив колено, протягивала руку своим почитателям. Из его распростертой ладони текла вода, которая образовывала небольшое озеро, символизирующее благосклонность и мудрость владыки богов.

Именно вода и завлекла сюда Иллиатина. Храм был пережитком прошлого, ибо боги давным-давно умерли во время Войны в небесах. Здание поддерживали в порядке только из чувства долга и уважения к истории. Расхитители и осквернители, ярящиеся в городе с наступлением анархии, обходили его стороной, и даже демоны избегали района храмов.

Чистая вода и приют. Вполне себе подходящие дары от повелителя небес, но они уже не так грели душу. Уют, чья-нибудь компания, надежда. Этого он желал, но не мог получить.

Он с легкостью забрался на балюстраду, держа одну руку на стене, чтобы не упасть. Он взглянул на строгое, но в то же время заботливое лицо Азуриана.

— Для чего? Для чего продолжать жить? — прошептал Иллиатин. Слова затерялись во мраке. Он посмотрел на статую владыки богов. — Дай знак, что ты еще заботишься о нас.

Он сошел с перил.

Что-то вцепилось в ворот его одежды, и он повис, ударившись о стену. Подняв глаза, он лицом к лицу встретился с хмурой девушкой. По-видимому, она была в два раза моложе его, однако ее взгляд казался очень древним. Ее лицо, которое обрамляла копна спутанных волос, завязанных в хвост, было измазано в грязи. Несмотря на свою хрупкость, незнакомка железной хваткой держала его за одежду. Она схватила его второй рукой и потащила на себя.

Он сжал перила и потянулся к мезонину.

— Как тебя зовут? — спросила девушка. Иллиатину вопрос показался довольно странным.

— Не твое дело, — ответил он.

— Я последовала за тобой в храм, решив, что здесь будет безопасно. Мне показалось, что тебе можно доверять. Как же глупо я поступила.

— Правда? — Иллиатин приподнялся, оттолкнув ее в сторону. — Кто ты такая, чтобы судить меня?

— Меня зовут Фараетиль. И да, всегда пожалуйста.

— Тебе здесь не рады, — прорычал он, выпрямившись. — Это мой дом, и я не приглашал тебя.

Девушку задели его слова. Она развернулась и ушла. Иллиатин слушал, как она спускалась по лестнице, а затем уловил глухой стук закрывшейся боковой двери. Он снова повернулся к статуе, готовый повторить задуманное. Он медленно взобрался на перила, а потом замер.

Возможно, Азуриан подал знак из-за завесы, как он и просил. Он вспомнил про девушку и огорчился, что прогнал ее. Она могла бы не спасать Иллиатина, а потом бы просто забрала с собой его вещи. Однако она поступила иначе.

Он обернулся на кровать, где все также среди простыней лежали два камня. Внезапно на него нахлынула волна отвращения к себе. Миллиарды умерли, но его судьба пощадила. Выжили даже самые мерзкие из культистов и гедонистов.

Иллиатин все еще жил, как и та девушка. Должны найтись и другие, которые не отринут наследие всей эльдарской цивилизации.

Он вернулся к размышлениям, положив камни себе на колени и уставившись на благородное лицо Азуриана. Он не обрел надежду. В этом мире уже не было места для нее.

Зато он обрел цель.

18

Пересекающиеся лазерные лучи и сияющие огни освещали небеса так ярко, что никто бы и не сказал, что уже наступила ночь. Мерцание света слепило людей, но не Азурмена. Он уверенно двигался по полю боя, расправляясь с врагами с холодной решимостью. Его наручи выплевывали сюрикены, которые разрезали и валили нерасторопных людей штабелями. Те, кто пережил град мономолекулярных дисков, погибли от поблескивающего силового меча лорда-феникса, которому хватало одного удара, чтобы обезглавить или распотрошить врагов.