— К-куда мы?

— Восполнять потерянные калории. Я проголодался. — становится мне угрюмым ответом.

Мне ничего не остаётся кроме как покорно следовать за парнем, чувствуя свою вину за случившееся.

Все-таки его побили из-за моей глупости.

«Ох, Лисцова, ты вечно влипаешь в неприятности!» — проносится в мыслях, и я тяжело вздыхаю, едва поспевая за Ковалевским, вновь погружаясь в реальность шумного города.

Когда мы оказываемся возле знакомой двенадцатиэтажки, я удивленно хлопаю глазами. Ожидала чего угодно, но только не того, что после всего случившегося мы просто разойдёмся по квартирам, громко хлопнув дверью.

Нет. Ковалевского, конечно, можно понять. Наверное, будь я на его месте, то тоже поскорее захотела бы избавиться от такой сумасшедшей чудачки, которая вечно влипает в неприятности. Но другая моя сторона вопит от несправедливости и обиды. Хотя какого черта, спрашивается?..

Яростно мотаю головой, отбрасывая ненужные мысли, и поднимаю взгляд, фокусируясь на реальности. В этот момент мы как раз подходим к лифту. Ковалевский нажимает на кнопку, и спустя пару секунд створки лифта распахиваются перед нами, словно врата.

«Врата, ведущие в ад» — мысленно вторю себе, сердито сводя брови возле переносицы.

Собственное отражение в зеркале пугает. На голове черти что. Тушь едва осыпалась. Так и знала, что мне продали некачественную продукцию. Шарлатаны! Очки кое-как держатся на носу, поэтому я тут же подтягиваю их выше. Рубашка оказывается порванной на воротничке и местами грязной. Впрочем как и сама куртка. На щеке виднеется небольшая ссадина. А губа припухла и кажется теперь отливает синевой.

М-да. Красотка. Ничего не скажешь.

Спешно отворачиваюсь и натыкаюсь на пронзительный взгляд моей персональной нечисти. И, честно говоря, он каким-то удивительным образом умудряется сохранить свой первозданный вид, за исключением синяка на скуле и разбитой брови, где запеклась кровавая корочка.

— Что? Снова будешь читать нотации?.. — язвительно произношу я, не в силах смолчать.

Однако ответом мне служит писк, а затем щелчок открывающихся дверей.

Мы приехали.

— Вот и отлично, — обиженно бурчу себе под нос, сложив руки на груди. А затем спешно покидаю тесную и невероятно душную кабинку.

Может оно и к лучшему, что на сегодня наше совместное времяпровождение закончилось. Но не успеваю я об этом толком подумать и свернуть в нужный коридор, меня хватают за руку, утягиваю в противоположную сторону.

— Что за…

Я оборачиваюсь и замечаю знакомую спину, обтянутую в кожаную куртку.

Все слова тут же испаряются. Не знаю почему. Но я покорно следую за парнем, не желая пререкаться. Даже если его хватка сильнее предполагаемой.

Я просто иду за ним, прибавляя шаг. Минута — звон ключей — щелчок. И мы оказываемся в его квартире.

Ковалевский тут же включает тёплый, слабый свет и, скинув кроссовки, куда-то уходит.

Хмыкнув, снимаю куртку, затем обувь и прохожу в кухню. Это место на подсознательном уровне так или иначе кажется мне безопасным. Этакая нейтральная территория.

В отличие от парня, я не включаю свет. Двигаюсь скорее интуитивно, ведомая лишь яркими огнями, виднеющимися повсюду

Подхожу к подоконнику и застываю, глядя на реку, в которой то и дело скачут цветные блики. Темно-синее небо, раскинувшиеся, словно огромное полотно, завораживает своей простотой и свободой.

Я делаю вдох и выдыхаю, обхватив себя руками. Стоит телу расслабиться и голова снова даёт о себе знать — легкое головокружение заставляет меня едва качнуться вправо. Но я тут же закрываю глаза и жмурюсь. Затылок едва отдаёт ноющей болью. Но она отступает на второй план, когда я ощущаю чужое присутствие позади себя.

Спешно оборачиваюсь и оказываюсь нос к носу с Ковалевским.

Он замирает.

— Вот, — в конце концов произносит парень и поднимает вверх небольшой чемоданчик. — Я принёс аптечку.

— О…

Он отходит к кухонному гарнитуру и включает подсветку. Она падает на мебель, которая тут же создаёт едва различные тени. Теперь я могу отчётливо видеть парня. Как и хмурую складку у него на лбу.

Невольно закусываю губу и тут же шиплю, совершенно позабыв о ранке. Ковалевский цокает языком и снова хватает меня за руку, заставляя приблизиться к нему. Спустя же пару секунд я сижу на стуле, когда этот мистер смачивает ватку перекисью водорода, совершенно не жалея антисептика.