— Ты точно уверена, что плыть вдвоем хорошая идея?

— Я не могу раскрыть своего осведомителя кому-то кроме тебя, — спокойно объяснила Велиам, продолжая ломать льдины на пути корабля. На лице Ванора отразилось неподдельное удивление. Он не ожидал, что Велиам все-таки и правда однажды раскроет того, кто уже на протяжении нескольких лет доносил им информацию из Вентеса.

— Вот оно что. Решила все же поведать, кто он?

— Выбора нет. Если там меня будет ждать засада, я одна не справлюсь. От воды мало толку на суше.

— Я тоже не всесильный, знаешь ли. — Ванор слабо улыбнулся и взмахнул рукой, ловя потоки ветра и направляя их в расправленные паруса, подгоняя корабль, чтобы добраться до места назначения как можно скорее. Бок отозвался болью, из-за чего ноиту пришлось прижать руку к ране. Это не ускользнуло от глаз Велиам. — Куда хоть держим путь?

— В Вентес.

— Кто бы сомневался.

— Как бок? — Она кивнула на рану.

— Жить буду. Вот только надеюсь, что засады все же не будет. Я мало чем смогу помочь в таком состоянии, Велиам.

— Я понимаю. — Энита выглядела спокойно, сосредоточенно глядя вдаль, но она тяжело вздохнула, потирая свои руки, что выдавало её волнение.

Корабль медленно поплыл на встречу с горизонтом. К вражескому для Сильвира королевству. К Вентесу. Ванору самому было неспокойно. В прошлом это был его дом, но уже такой забытый и полный врагов, на глаза которых ему лучше было не попадаться.

В его мыслях постоянно всплывало лицо Велайи, которое совсем не хотело уходить из головы. Ванор уставился в пол, присев на один из ящиков, когда они с Велиам спустились в трюм. Он облокотился о свои колени.

— Велиам.

Та не ответила, лишь села напротив, закинув ногу на ногу, и вопросительно уставилась на ноита.

— Почему ты думаешь, что Велайю похитили?

— Окно выбито, следы двоих людей. Все указывает на похищение, — коротко проговорила энита, но это не убедило Ванора, который все еще терзался сомнениями. Его не покидала тревога от того, что не только он заметил неладное. Даже Белд высказал свое совсем иное предположение.

— Ты объявила, что её похитили еще до того, как мы осмотрели её комнату и опросили свидетелей.

— Хочешь сказать, что она ушла сама?

Ванор тяжело вздохнул, опустив голову и запустив руку в непослушные пепельные волосы.

— Пропала ценная для Велайи вещь. Только она. Что если она взяла её и ушла?

— Я в это не верю, — отрезала Велиам, поднявшись с ящика и повернувшись к Ванору спиной. Ей явно не понравилось это предположение. — Она не могла уйти сама. Она ведь… — Велиам осеклась, умолкнув на несколько секунд. — Она всегда предупреждала меня о своих передвижениях. Если бы ей нужно было уйти, она бы мне сказала.

«Может быть, в этот раз решила не говорить». — Ванор не озвучил свои мысли вслух, дабы не злить свою наставницу.

— Поговорим с твоим осведомителем. Может, он что знает.

Велиам ничего не ответила. Лишь сжала руки в кулаки, еще долго смотря в стену перед собой. Ванор не трогал её, не требовал продолжить разговор. Напротив, он понимал, что чувствовала сейчас Велиам, поэтому не хотел на неё давить. Энита вдруг повернулась к Ванору лицом и заговорила.

7-ой месяц 1 года стихий, Велиам

Хоть и стояла середина лета, но далеко на севере все равно лежал толстый слой снега, который не таял круглый год. Даже палящее солнце не особо согревало, потому температура здесь была ощутимо холодная. Спасали только толстые меховые накидки из шкур различных зверей, которых удавалось убивать во время охоты. Юная Велиам, едва ей стукнуло шестнадцать, взяла в руки меч и лук со стрелами и начала помогать отцу с охотой. Тот из-за близкого преклонного возраста с каждым днем все больше хворал, а семью кормить было надо.

В их небольшой деревушке совсем была не развита торговля, многие даже денег не видели воочию, поэтому каждый трудился для самих себя и для деревни.

Велиам вернулась с очередной охоты одна с луком за спиной. Ей удалось поймать пару белых кроликов, но совсем костлявых. Даже животные здесь голодали, не говоря уже о людях. Её мать с благодарностью приняла добычу и быстро приготовила всей семье ужин. Они собрались за столом в небольшой комнате своего захудалого дома, а в углу горела печь, обогревая помещение.