— А мы с ней в школе учились, — ляпнула я первое, что на ум пришло, поражаясь дикой фантазии подруги.

— Ну, ладно, — взглянув на меня с подозрением, сказала она. — Но квартплату я точно не потяну…

— А знаешь, и не надо, — махнула я рукой.

— Как не надо? Я, конечно, только «за»…

— Так муж у неё богатый. Просто вышлем потом счета этому Охренчику. И мы не скажем, что ты тут жила.

— Ты предлагаешь соврать? — поддельно ужаснулась Леся.

— Ну, да…

— Девочка моя, ты растёшь прямо на глазах!.. — умилилась она и похлопала меня по плечу. — Горжусь тобой. А теперь всё, давай дуй домой. Поздно уже, а я гостей ночью не принимаю, так что сваливай, Ленка…

Она вытолкала меня за дверь, пребывающую в небольшом шоке, но привыкшую к выходкам подруги. Я взяла себя в руки и спустилась, где с озабоченным видом передо мной вырос Мартин:

— Уже уходите, прекрасная Елена? Вам не понравилось у нас? Вы продадите квартиру? — в его глазах плескался ужас, но я его успокоила.

— Нет, что Вы! Мне в больницу надо, к мужу…

— Ах, к мужу. Бедный, бедный мистер Охренчик… — он покачал головой, воображая себе, что мой благоверный лежит на одре смерти, покрытый ядовитыми фурункулами на последнем издыхании и ждёт свою жёнушку.

Не став влезать в его думы со своими предложениями по поводу возможной кончины Шерхана, просто попрощалась и ушла. По пути снова постучала о деревянную стойку.

Я уже шла домой пешком, когда вспомнила, что хотела забрать Егора от Лёши. В моих мечтах всё ещё присутствовало огромное желание рухнуть в кровать без задних ног, чтобы меня никто не трогал, по крайней мере, ещё добрую тысячу лет и дали выспаться, я всё же помнила, что брат важнее, чем сон и отдых, так что я вызвала такси и попросила доставить меня по адресу его бессменного друга.

Где жил Алексей я хорошо помнила ещё со школы. Как раз в тот год, когда у нас ним развивались отношения, это сейчас кажется мерзким, и я вспоминаю об этом с содроганием, в тот год родители подарили ему двушку на окраине города. Я там была не раз. Кирпичное здание с облупившейся побелкой в подъезде, исписанными матом и всяким бредом страдающих переизбытком гормонов подростками стенами, громыхающим лифтом, перебитыми лампочками и противным смрадным запахом — всё это навевало неприятные воспоминания. Хотелось закрыться от них руками, ногами, выставить алмазный щит и не пропускающую звуки магическую сферу.

Пытаясь, по возможности, не обращать на всё это, облепившее мою ауру со всех сторон, внимания, я поднялась на седьмой этаж и позвонила в одну из четырёх наличествующих дверь. В пустой квартире оглушительно раздался отчаянный вопль типичного для всех владельцев квартир звонка, которые, не отличаясь буйной фантазией, ограничивают себя стандартной трелью, не расщедриваясь на «Лунную Сонату» Бетховена или «Времена Года» Вивальди, как делают это некоторые юмористы. Например, Леон, другой друг Егора. У него вместо звонка стоит «Похоронный Марш» и он бывает дико рад, когда услышав из-за двери пронзившую квартиру трель марша гости со скорбным выражением лица начинали выражать свои соболезнования, потому что думали, что в семье горе. Признаться, я и сама попалась на эту глупую уловку, обняв Леонида со словами «Крепись, всё будет хорошо, главное, верить!» Но была оборвана смехом клинического дауна. Такой смех в арсенале каждого уважающего себя парня есть. Тогда я немного посокрушалась, ругая его, но звонок он оставил прежним. По-моему, это идиотизм, но мальчишек очень веселит.

За дверью стояла всё та же тишина. Я позвонила второй раз, третий… На четвёртый в глубине квартиры послышались шорохи сбрасываемого с кровати на пол тела с криками: «Открой что ли, дверь-то?» Из-за двери сложно было понять, кто это говорит и совсем не ясно кому, потому что первому человеку не ответили, но вскоре по линолеуму зашаркали голые пятки и сонный голос поинтересовался:

— Кто?

Алексей, а судя по приближенному голосу, это именно он и был, зажёг в прихожей свет и, видимо, пытался разглядеть меня в глазок, но в кромешной тьме подъезда меня видно не было, и я, не знаю почему, просто взяла и соврала.

— Это соседи под вами. Вы нас затапливаете, — старательно «состарив» голос, прокряхтела я.

За дверью послышалось усиленное копошение в плане отдёргивания цепочки и открывания замка, затем дверь распахнулась, явив ему, стоявшему завёрнутым в простыню, меня, а мне, совершенно смущённой, его. Он тоже смутился. Всё-таки я ему уже сто лет как бывшая, а он стоит передо мной чуть ли не в костюме Адама, сверкая мослами. Я так и застыла, переступив лишь одной ногой порог.

— Привет, прости, я обманула. Думала, ты мне не откроешь, — шёпотом известила его я.

— Я бы не открыл, — прочистив осушенное горло, поведал в тон мне тоже шёпотом Алексей.

— Значит, я правильно сделала, — заключила я для себя. — Но всё равно прости. Ложь неприемлема.

Он кивнул и кинул недолгий взгляд в сторону одной из комнат. Я проследила за его взглядом.

— Зачем ты здесь? — отвлёк он моё внимание от двери.

— Пришла за Егором.

— Его здесь нет, — спешно сказал Лёша.

— Как нет? — немного опешила я.

Я же точно помню — брат говорил мне, что сегодня ночует у Лёхи. Или он говорил это в другой день?.. Вчера? Или просто уже ушёл? Хотя зачем ему уходить на ночь глядя?.. А может… Нет!.. Наверное, я просто перепутала.