Китаец тоже выставил ладошку. Даже две, решив, что Соня собралась играть с ним в ладошки. Он хлопнул ими и выставил вперёд, ожидая ответного действия от неё.

— Ладёсски! Фесело! — прокомментировал он.

Сонечке тоже показалось весёлой игра в «Ладушки», и она даже размахнулась, чтобы тоже хлопнуть, но в этот момент её руки были перехвачены подоспевшими Оливером и Лизой, которые решили, что в опьяневшей девушке проснулся боец «Мортал Комбат», скрещённый с нацистскими скинхедами, и поэтому она пытается побить невинного азиата.

Китаец пролопотал что-то на своём родном, поклонился и убежал от барной стойки, где до этого парковался. Он очень тонко прочувствовал, что рядом с Соней быть опасно.

— Милая моя девочка, успокойся! Это я, давай попробуем досчитать до десяти и спустить пар… — запричитал чрезмерно заботливым голосом Олли.

— Зачем? — очень спокойно, пытаясь собрать глаза в кучку, спросила Соня.

— Чтобы… Я думал, ты хочешь… — «его ударить» потонуло топориком на дно, вместо этого он решил сменить тему: — Давай я отвезу тебя домой, принцесса!

— На коне?

— На каком коне?

Они с Лизой решили избрать другой путь, а именно: притвориться, что ни о каком коне и речи не велось.

— На твоём коне.

— Но у меня нет коня.

— Как это?

— Никогда не было.

— Был.

— Не был.

— Вулкан же был.

— Нет, ты что-то путаешь.

— Как так?

— Не знаю, но коня у меня нет.

— Нет, говоришь?.. Значит, надо купить!

— А зачем мне конь?

— Ты же принц!

— Я не принц.

— А я принцесса?

— Принцесса.

— Значит тебе надо стать принцем. Вот купишь белого коня и сразу принцем станешь.

— Но я не хочу быть принцем…

— Но ты же выглядишь как принц. Красивый… Лапочка… — её руки потянулись к его лицу и мягко провели по гладко выбритой щеке. — Нежный…

— Спасибо.

— Тебе нужен конь и ты будешь принц.

— Думаешь?

— Да! Милаха, тебе нужен принц… то есть конь.

— Хорошо, давай завтра купим мне коня.

— Завтра? Надо сегодня. Сейчас!

— Но ночью коней не продают…

— Точно… Придётся ждать до завтра… — Соня расстроилась, но через секунду её лицо озарилось: — А давай поедем на Ипподром, и будем ждать там утра, чтобы первыми коняшку купить…

— Ты считаешь это хорошей идеей?

Сонька счастливо закивала.

Но том они и распрощались с Лизой, которая в начале вечера имела некоторые виды на Оливера, но после того, как имела честь созерцать кидаемые им на Сонечку взгляды, после того, как поговорила с ним, после того, как услышала, как он со своей принцесской разговаривает, она поняла, что этот парень попал. И решила дальше им не мешать.

Олли, вызвав новое такси, отправился вместе с Соней на дежурство к Ипподрому.

Салон заливала приятная мелодия ночного радио, немного ухабистая дорога не давала разогнаться как следует, поэтому машина «плыла» по ночному городу, укачивая захмелевшую девушку. Постепенно её глаза закрылись.

Первой мыслью было отвезти её домой. Но он прекрасно знал, что её родители, если увидят, в каком виде Оливер привёл домой девушку, убьют его совместно, а труп закопают на детской площадке, припорошив песочком. Судьбы несчастного неопознанного трупа ему не хотелось, но и везти девушку к себе домой представлялось невозможным. Если дядя всё воспримет, как творящееся в порядке вещей, то тётя Фрося придушит их обоих. Или заморозит взглядом. Снова встреча с патологоанатомами. Снова не вариант. Можно снять номер в отеле, но опять-таки, с утра его укокошат. Ведь Соня девушка буйная, а её реакцию на совместную ночёвку в одном номере сложно предугадать. Оставлось одно, созвониться с Лизой и попросить её доставить тельце его подруги домой. Такую милаху родители точно не поколотят.

Фатум или злой рок? Я мысленно положила оба понятия на ладони и попыталась прикинуть, какое всё же перевешивает? Но они оба чересчур подозрительно висли на одной высоте, а белая стрелка, находящаяся посередине имитируемых весов, была неподвижна, обозначая равновесие. Моя судьба вдруг невзлюбила меня. Стоп. Судьба. Судьба? Так это же в корне меняет дело! Всё началось как раз с этого слова — судьба. Та гадалка сделала мне татуировку и напророчила всякую чушь. А как сказала Леся, Леди Га пророчит только мерзкие вещи. То есть вот оно — провидица, скорее всего, и не провидица вовсе, а злая ведьма, которая целью своей жизни поставила искалечить жизни хорошим людям. Выходит, нанеся татушку, она прокляла меня! Это же очевидно. Надо вывести лозу в тату салоне, и всё пройдёт.

Чтобы не забыть сию гениальную мысль, выскочив из кровати, я записала на руке: «Свести лозу», а затем накинув на себя первую подвернувшуюся одежду, побежала вниз, чтобы забрать свою, как сказала Лиза, невменяемую сестрёнку домой. Подруга привезла её на такси и объяснила, что они «ходили в боулинг, познакомились с классными ребятами и сами не заметили, как опьянели». В отличие от Сони, Лиза вполне сносно держалась на ногах, достоинства в моих глазах ей это не прибавило, но благодарности моей она удостоилась, а затем пьяненько поорав: «Карету мне, карету!», была усажена мною на заднее сидение, стоящего позади неё такси.