Интересно, для чего именно я понадобился Грише в качестве одного из лидеров нашей группы? Или это всё из-за характеристики, полученной от Аркадия Борисовича? Похоже, что он был на отличном счету у армейского руководства и к его словам реально прислушивались.

Было очень любопытно, почему именно сейчас его характеристика начала действовать? Почему именно сейчас мне советуют выходить на лидирующие позиции в группе?

Но пока я всё же не буду этого делать, а немного присмотрюсь. Нужно понять, что сейчас вообще будет происходить. Сразу после того, как нас начали ставить в противовес другой группе, правила отбора сильно изменились. И вполне вероятно, что для людей, занимающих в наших группах лидирующие позиции, будет гораздо сложнее, чем для всех остальных. Этим людям сейчас необходимо выработать правильную позицию не только для себя, но и для всей группы. И от этой позиции будет зависеть очень многое. Вплоть до успешного завершения отбора. Сержанты и кураторы сегодня уже показали нам, что на многое будут закрывать глаза. И поэтому здесь проходит очень тонкая грань, за которую переступить будет очень легко.

Я вот даже не знаю, сможет кто-то из ребят справиться с этой задачей достойно? Вполне возможно, что Гриша именно это и имел в виду, считая, что только мне под силу справиться с подобной задачей.

Этот разговор с лейтенантом изменил для меня очень многое. В ту ночь я практически не сомкнул глаз, размышляя над его словами и над своим местом в нашей группе. А на следующий день, я стоял рядом с Димой Рябовым и помогал остальным ребятам, даже не представляя, что способен так выкладываться.

Помимо тяжелейшей физической нагрузки, я взвалил на себя и психологические проблемы группы, начав выступать в роли связующего звена с нашими противниками. Среди той группы также нашёлся подобный человек и большинство возникающих конфликтов нам удавалось решать между собой, путём переговоров или простеньких испытаний, которые позволяли определить того, кто прав.

Моего визави звали Андреем и он был сиротой. Даже не знаю, где он научился так находить с людьми общий язык, но проблем с коммуникацией у нас никаких не было. Сержанты оставили все выяснения отношений на нас и в случае возникновения какой-нибудь щекотливой ситуации просто делали вид, что ничего не видят.

В такие моменты приходилось вмешиваться уже нам с Андреем. Как ни странно, но ребят вполне устраивал такой расклад и к нам относились с уважением и свои и соперники. А спорных ситуаций возникало столько, что даже страшно представить.

Что наши ребята, что соперники при каждой удобной возможности старались задеть друг друга. И поначалу у них это довольно неплохо получалось. Но уже на третий день, вот таких постоянных разборок, ребята начали смотреть в нашу с Андреем сторону, ожидая разрешения ситуации. И нам в такие моменты ничего не оставалось, кроме как начать вникать в проблему, и искать пути её разрешения.

Теперь каждый вечер лейтенант Малютин проводил вместе со мной своеобразную планёрку, на которой мы разбирали все происшествия, случившиеся за день. Даже я забывал половину из них, а вот у Гриши было записано абсолютно всё. Ни один эпизод мы не обходили стороной.

Если до этого я задерживался в палатке куратора максимум минут на пять, то теперь это время увеличилось многократно. Меня он начал вызывать последним и совершенно не заботился о затраченном на разбор полётов времени.

Во время этих разборов Гриша постоянно указывал на допущенные мною ошибки и давал советы, как их можно исправить в будущем. Вообще, у меня сложилось такое впечатление, что помимо занятий с инструкторами по усилению моих физических возможностей, меня начали обучать руководить группой и разбираться в психологических вопросах. И хочу сказать, что это мне нравилось.

Я даже никогда не мог предположить, что разруливание чужих проблем может быть настолько интересным и захватывающим действом.

Уже на третий день я начал замечать, что ребята стали относиться ко мне совершенно по-другому. Они начали спрашивать у меня советов, даже когда не нужно было решать каких-либо проблем. Ко мне подходили ребята, которые были гораздо старше меня и внимательно слушали, что я им скажу. После чего ещё и благодарили за помощь.

Переломный момент наступил, когда за советом ко мне подошёл наш негласный лидер — Дима Рябов. Сделал он это перед отбоем, на виду у всей нашей группы.

— Серёга, послезавтра нам предстоит совершить первую укладку и прыжок, которые пойдут в зачёт. Что-то я немного мандражирую. Весь день себе места найти не могу. К тому же сержант сказал, что нас перетасуют вместе со второй группой и вполне возможно, что я буду прыгать не с нашими ребятами. А ты сам понимаешь, что наши противники могут устроить какую-нибудь провокацию. Боюсь, что если наших ребят не будет рядом, я могу и не сдержаться. А в таком случае мне гарантированно придётся отправляться домой.

Здесь Дима был прав. Буквально вчера домой отправили сразу девять человек, которые не смогли справиться со своими эмоциями, и устроили массовую драку. Причём в замес попал и их куратор. Не случись этого и скорее всего, всё бы обошлось. Но в пылу драки ребята не смогли остановиться вовремя. Не было у них таких решал проблем, как мы с Андреем.

Сразу после этого случая было общее построение, на котором провинившихся вывели перед всеми кандидатами и устроили показательную «казнь» с отчислением. Их отправили сразу домой и никакой речи о поступлении даже в гражданское училище не могло быть. Но на этих ребятах не поставили крест. Им дали отсрочку в год, после которой они могут поступать, куда захотят, за исключением военных вузов. Путь туда им был закрыт на всю жизнь.