— Да, о нём, — подтверждает мама и прискорбно вздыхает. — Ты не подумай, что я имею что-то против него или ваших отношений, вовсе нет, как раз-таки наоборот, но ты моя дочь, поэтому должна знать о нём всё. — И тут же оправдывается: — Конечно, я не должна лезть, ведь это только ваше дело, да и папе совать нос не следовало бы…

— Папе?! Папа что-то выяснил об Олеге такого, что меня шокирует? — выпаливаю не дослушав и молниеносно начинаю строить мысленные догадки.

Мой папа первоклассный столичный хирург, у него связи повсюду, от почтальона до парней из мэрии. Что он такого мог разузнать?

С помощью дяди Гриши — юриста, раскусил личность Рейнхарда-Шмеля и мой маленький обман? А может, Курт отбывает условный срок за разбой… Или бросил жену с пятью детьми. Или балуется травкой. А вдруг у него вообще хламидии, а я как дурочка ни сном ни духом!

— Ма-ам, так что? Не томи! — заставляю бурную фантазию попридержать уже коней.

— Нет, ничего такого папа не выяснил, а я вот да, узнала кое-что о твоём избраннике и это точно тебе не понравится… — и выдерживает паузу интриги.

Нервно постукивая каблуками по полу, послушно жду, но тут мама решила меня жестоко продинамить:

— Прости, дорогая, папа зовёт, пора втирать ему в поясницу мазь от остеохондроза. Давай, приезжай к нам на ужин, о таких вещах лучше говорить с глазу на глаз.

— Но…

— До встречи, родная, — и вырубает связь.

Вот дьявол! Мама! Ну кто так делает? И как теперь думать об отчётах, когда тут такое!

Бросаю взгляд на часы — до конца рабочего дня ещё пятьдесят минут, может, не произойдёт ничего страшного, если я хоть раз уйду немного раньше? За годы работы в "ЭиЖиЭм" я столько вкалывала внеурочно, что накопила на пятилетний отпуск, имею право использовать из него несчастный неполный час!

Выуживаю из кармана телефон, долго кучу в руках прохладный металлический корпус и, наверное, в сотый раз за день едва не поддаюсь соблазну включить его и посмотреть, звонил ли мне Ганс, искал ли. Ведь сразу после побега из "Сохо" я предусмотрительно вырубила мобильный и до сих пор ни разу не включала. Мне очень нужно было подумать обо всём одной, чем я и занялась, едва приехав домой. Полночи я взвешивала все "за" и "против", решала, слишком ли будет ужасно, если я хотя бы раз в жизни попробую отключить мозг и повестись на животные инстинкты?

Вряд ли самка леопарда думает о нравственности, когда, не устояв перед напором дерзкого самца, задирает свой бесстыжий хвост. И это же не делает её по умолчанию пятнистой шлюхой!

Так почему тогда я загоняюсь?

Курт мне очень нравится, весь, целиком, но его губы… Как? Ну как в обычных человеческих губах может быть столько секса?!..

Горько вздыхаю и снова опускаю взгляд на мобильный, после чего уверенно прячу телефон обратно в карман. Нет, пока включать не буду, сначала узнаю, что там такого припасла для меня мама, а потом уже точно решу, как быть дальше.

Знала бы я, что никакие хламидии не сравнятся с тем, что именно я скоро о нём выясню…

Добравшись до дома родителей за рекордно короткие сроки, вламываюсь в гостиную и, наскоро клюнув маму в щёку, тащу её за руку на кухню. Пока идём замечаю, что она принарядилась: вместо обычного домашнего платья — строгий брючный костюм пудрового оттенка, да и укладка словно только что из салона. Но я слишком взбудоражена и хочу поскорее узнать секрет века, чтобы ещё заостряться на столь мелких деталях маминого преображения.

— Ульяна, очень рада тебя видеть, ты так быстро приехала! Мы с папой ждали тебя к восьми. Да и утка ещё не готова…

— Я не голодна, — беру её за руки и усаживаю перед собой на мягкий кухонный диванчик, на которым мы, за годы моей юности, провели столько чудесных вечеров. — Так что ты хотела рассказать мне про Олега?

— Ах, это, — мама машет ладошкой так, словно я спросила, добавила ли она в утку дольки лимона.

Протяжно выдыхаю через нос и стараюсь не психовать. Это моя мама, я должна быть терпимее.

— Да, мама, это. Ты же сама сказала, что я должна узнать об Олеге какую-то страшную тайну. Он мой мужчина и меня волнует всё, что с ним связано.

— Конечно-конечно, прости. Но ты знаешь, может, я немного преувеличила масштаб бедствия и всё не так уж и трагично…

— Тогда скажи мне об этом прямо сейчас и я сама определю шкалу важности. Ну, и? — теряя терпение, выжидательно сверлю взглядом женщину, подарившую мне жизнь.

Мама заметно мнётся, то и дело убирая за ухо выпавшие из причёски волосинки.