Грэй с некоторым трудом натянул плащ, который оказался немного маловат, и бросился догонять старика, который уже успел выйти из деревни и шагал по полю.

— Мужики, с чем хоть пирог был? — донесся вслед голос одного из часовых.

— С малиной! — проорал в ответ Саймон, понимая, что от этой истории ему еще долго не отмыться.

***

Дорожка слизи шла из ворот через дорогу, что тянулась вдоль частокола, и вела прямиком в поля. В этом году северные пашни отдыхали, а потому там росла исключительно трава, которую вскоре должны были скосить на корм скоту. Вымахавшая по пояс растительность изрядно мешала поискам, а потому скорость сыщиков весьма замедлилась. Саймон пропустил охотника вперёд, как более опытного следопыта, и больше наслаждался природой — луга, темнеющий вдалеке лес, чистое голубое небо без единого облачка, стрёкот кузнечиков. Лепота!

— А скажи, Сёма, у вас все такие как ты?

— Какие такие?

— Ну такие здоровые, на медведя похожие.

— Нет, не все, — улыбнулся Саймон. — К тому же, говоря языком юридическим, я не человек, а мут.

— Кто-кто?

— Мут. Мутант, то есть.

— Это как это?

— Ну, смотри, — улыбнулся Грэй. — На данный момент на планете Земля существует пять видов разумных существ. Первый — это обычные люди, генотип которых практически не изменился, а потому внешне и внутренне они соответствуют человеку… допустим, XX века. Второй вид — мутанты. Это люди, генотип которых получил явные изменения вследствие мутаций. К примеру, длинный подвижный хвост, второе сердце, когти вместо ногтей и так далее. Третий вид — это друиды, они же жители Дальневосточной Теократии. Уже лет двести увлекаются евгеникой и генетикой, а потому слегка отличаются от обычного человека. Радеют за биологическое развитие, благо, что не слишком форсируют процесс. Четвертый — это железячники, то есть киборги, из Конгломерата Техцентров. Эти вставляют в себя различные бионические имплантанты, чтобы в конечном итоге получить полностью искусственное тело с живым мозгом. Ну и в качестве апофеоза — оцифровать сознание и перенести его из живого мозга в электронный. Хотя пока нет подтверждений, что последнее удалось. Ну и пятый вид — это кибо, они же Homo felidae sapiens или, проще говоря — разумные прямоходящие кошаки, которых еще до Чумы вывел доктор Павлов в своей лаборатории.

— С ума сойти! — Петрович помолчал с минуту, переваривая информацию. — А кто решает, человек ты или мутант? И что потом с этим делать? Вот у наших соседей дочка родилась с глазами, как у кота. И в темноте видит. Она мутант?

— Давай по порядку. — Саймон на секунду задумался, вспоминая курс новейшей истории, и продолжил. — Лет сто назад, когда более-менее устаканились нынешние государства, собрались главы Новой Технократической Республики, Дальневосточной Теократии, Конгломерата Техцентров, Кланов Кибо и мэры некоторых наиболее крупных Вольных Городов и стали решать, как им всем сосуществовать. Решали кучу вопросов, в частности — кого кем считать. Выработали нормы, записали на бумажках и электронных носителях. Так что — да, по этим нормам дочка твоих соседей является мутантом. А для простых людей вроде нас с тобой все просто: если на тебя идет человек с искусственными руками и ногами — это киборг. Если хвостатый, лысый, с третьей рукой или второй головой — мутант. Если весь такой красивый, с точеными чертами лица и высокомерным взглядом — друид. Ну а если здоровенный говорящий кошак в одежде — кибо.

— Да я посмотрю, Сёма, ты вообще сама простота, — хмыкнул Петрович. — И что теперь, если ты мутант — то и человеческого обращения не заслуживаешь?

— А это уже каждый сам для себя решает. Вот, к примеру, в НТР на мутантов смотрят сквозь пальцы, но если хочешь детей — изволь пройти детальное медобследование и секвенирование генома. А там уже высокое начальство решать будет.

— Чего-чего генома?

— Секвенирование. То есть возьмут твои гены и изучат тщательно — насколько ты отличаешься от нормального человека и какова вероятность, что у твоих деток тоже будет третья рука.

— Жуть какая!

— Да нет, это не жуть — скорее предосторожность. Вот у друидов всё сложнее. К мутантам они относятся с жалостью и отвращением, а потому если ты захочешь стать гражданином Теократии, то сразу проходишь полное обследование. Далее или стерилизация, или коррекция генома ребенка, или добро пожаловать в лабораторию на сдачу биоматериалов, если вдруг твои мутации признаны полезными. К примеру — наличие псионических способностей. А еще есть Вольные Города — там вообще кто во что горазд. К примеру, Карлсбург. Там сидят человеки, считающие себя Третьим рейхом и активно проповедующие чистоту вида и расы. У них и обычные люди делятся на господ и унтерменьшей, а уж мутантов они либо убивают, либо делают рабами.

— Да ты шутишь?

— Нет, не шучу, к сожалению. А еще есть Белый Город, или Белград, если сокращенно. Там церковники обосновались, считают, что Апокалипсис уже наступил, грешники отправились в ад, святые — в рай, а на земле вроде как чистилище, где остались души тех, кто недостаточно грешен для ада и недостаточно свят для рая. Ну а мутации — это своеобразная метка Бога, насколько ты был грешен. То есть, чем ты страшней, тем больше у тебя грехов было в прошлой жизни, а потому нужно еще усерднее молиться и творить добро. И есть Рас-Вегас. Этим вообще все равно, кто ты: мут, железячник, кошак или пришелец с другой планеты. Главное, чтобы деньги были.

Пожилой охотник опять примолк на пару минут. Затем, замявшись, смущенно поинтересовался:

— Слушай. Я вот на тебя гляжу — ты, конечно, не красавец, и фигурой больше на медведя похож. Чего в тебе такого мутантского?

Саймон остановился, распахнул полы плаща, расстегнул разгрузку и задрал футболку до самой шеи. Петрович удивленно присвистнул, глядя, как в лучах вечернего солнца на груди у мута разными цветами заиграла крупная чешуя:

— Сёма, да ты рыба!

— Нет, Петрович, я не рыба. — Грэй заправил футболку и застегнул разгрузку. — Жабер у меня нет, плавников тоже. Только на некоторых местах вместо волос — чешуя.

— На некоторых? Что и на яйцах?

— Нет, яйца у меня обычные, волосатые. Показать?

— Не-не-не! Я на слово верю! — Петрович с улыбкой замахал руками, и, развернувшись, продолжил идти по следу.

Некоторое время они опять шли в тишине, размышляя каждый о своем. Саймон прикинул, что они протопали уже половину пути от деревни к лесу, когда старик опять заговорил:

— Головастый ты мужик, Сёма. Прям поумнее нашего Фёдорыча будешь. Так скажи мне, как так получилось, что еще недавно мы чуть не вымерли от Чумы, а не прошло и двух веков, как люди, вместо того, чтобы объединится и помогать друг другу, опять разбились на разные кучки и друг в друга оружием тыкают… Етить-колотить!