— Содом и Гоморра, — сухо заметила Симона.

Ив с уважением посмотрел на Эдит.

— Откуда ты все это знаешь?

Она встала рядом ним, опершись о спинку его стула. Так она находилась рядом, но не прикасалась к Иву.

— Я встретила человека, который пробудил во мне понимание литературы. Он мой лучший друг, мы родственные души. Через него я получила представление и о классике, и о современных авторах.

— И о текстах песен?

— Нет, — улыбнулась она. — Нет, в данном случае речь идет не о песнях, а о пьесах, стихах и прозе. Чтение, усвоение звука очень много значит для меня. И это важно для выразительности нашего музыкального языка, для нашего самовыражения и, следовательно, для пения, понимаешь?

Ив колебался. Похоже, он не понимал, о чем говорила с ним Эдит.

— Я добился успеха, не прочитав ни одного произведения американских или французских писателей, — сказал он упрямо.

— Этот успех мимолетен и в долгосрочной перспективе ничтожен, — сказала она терпеливее, чем говорила с ним обычно.

— Хм, — фыркнул он, качая головой. — Кто принес тебе эти странные тексты, Эдит? Твой друг хотя бы знаменит?

Она легонько шлепнула его по затылку. Как будто строгая учительница наказала своего глупенького ученика.

— Это Жан Кокто, ягненочек…

— Я не слышал…

— Жан Кокто — самый известный современный поэт Франции, — подсказала Симона.

— И все же я его не знаю, — пробормотал Ив, хватаясь за голову в том месте, куда пришелся шлепок Эдит.

— Тогда тебе следует с ним познакомиться. — Она отошла от него и вернулась к буфету, чтобы найти там томик новелл своего друга. — Твое произношение наверняка улучшится после того, как ты осилишь Мольера, а потом Кокто. И было бы лучше, если бы ты читал тексты, держа карандаш во рту, — продолжила она, — тогда то, что ты называешь речью, наконец исправится. Начнем прямо сейчас…

— Но, Эдит! — застонал Ив.

— Дай ему отдохнуть, — вмешалась Симона.

Эдит обернулась, ее глаза вспыхнули.

— Момона, ты с ума сошла? Зачем ты его отвлекаешь? Не вмешивайся!

— Ты подавляешь его, — настаивала подруга.

— Мы работаем! — возразила Эдит. Она посмотрела на Ива, надеясь, что он поддержит ее. Вместо этого она поймала его задумчивый взгляд, направленный на Симону. Было видно, что его мысли связаны даже не с самой молодой женщиной, скорее, он обдумывал то, что только что услышал от нее.

«Как будто облако закрыло солнце», — подумала Эдит.

Внезапно она испугалась, что и в самом деле действовала слишком бескомпромиссно. А вдруг он бросит занятия и больше не вернется? Что он готов отдать за то, чтобы его карьера была успешной? Если она ошибется, то потеряет не только талантливого артиста для разогрева публики перед ее выступлениями, но и ученика, которому она могла бы передать то, что получила в свое время от Раймона Ассо. Это подорвет ее уверенность в своих силах, поскольку она как преподаватель потерпит неудачу. Было и еще кое-что. Если Ив отдалится от нее, то она потеряет привлекательного мужчину, который взволновал ее намного больше, чем она хотела показать. В этом она боялась признаться даже самой себе.

После короткого замешательства она сдалась.

— Хорошо, погуляй с ним, Момона. Даю вам час на отдых, а потом продолжим работу.

Она отправила их вместе, чтобы быть уверенной, что он не сбежит. В случае чего Симона силой затащит своенравного Ива обратно в отель — Эдит могла на нее положиться.

Он радостно вскочил.

— `A tout `a l’heure[38], — пообещал он. — До встречи!

Ив наклонился и поцеловал ее в щеку. Его горячее дыхание нежно коснулось ее кожи. Он отдал ей книгу.

— Сохрани это для меня, маленькая великая Эдит Пиаф.

Это определение тронуло ее. Ив не первый мужчина, кто ее так назвал. Но она была счастлива.

— Вы — поэт парижских улиц, — произнес Жан Кокто. Он почтительно поднес руку Эдит к своим губам. — Мы должны хорошо поладить, иначе и быть не может. Мне очень приятно с вами познакомиться.

Знаменитый писатель был высок и строен, с волнистым темными, очень густыми волосами. На узком лице с длинным прямым носом сверкали выразительные глаза. Руки, чуткие как у художника, красивые и нежные, с длинными пальцами. Одет в элегантный костюм и белую рубашку. Из верхнего кармана пиджака выглядывал изящно свернутый шелковый платок. Словом, Кокто был одним из самых привлекательных мужчин, когда-либо встречавшихся Эдит, и та увлеклась им с первого взгляда.

Перед их знакомством она волновалась намного сильнее, чем обычно.

Когда музыкальный продюсер Ивонн Бретон позвала ее на ужин, завершив приглашение словами: «Я познакомлю вас с уникальным человеком!», Эдит сразу же пожалела о своем согласии. Редко ей бывало настолько страшно.

Но двумя лишь фразами, сказанными при знакомстве, он победил всю ее неуверенность. Осознавая свое происхождение и не имея образования, Эдит все больше страдала оттого, что ей приходится вращаться в кругу интеллектуалов, где она далеко не всегда могла найти нужную линию поведения. Но беседуя с Жаном Кокто, она отбросила свою застенчивость, смеялась и болтала, как будто между ними не было никакой разницы.