Точно так же я не могу пойти и вломится в кладовые в отсутствие алтери Ариссы, хранительницы ключей. Но в ее присутствии нет ни одной двери, которая была бы передо мной закрыта. И да, я могу взять из кладовых что угодно и отдать это кому угодно. Но только в присутствии алтери Ариссы.

— Мне не доводилось становиться частью такого важного ритуала, — неспешно заговорила алтери Риока и сбавила шаг, — сами понимаете, у меня не будет своей семьи. Служить такой семье можно лишь под Клятвой Сотни Духов, а это накладывает свой отпечаток.

— Я не знала, какая именно клятва поддерживает вас, — спокойно ответила я. — Вы очень сильны, алтери. Клятва, за исполнением которой следит сотня духов — очень сильная волшба и требует много личной магии. Если я не ошибаюсь, то идет деление пятьдесят на пятьдесят, верно? Вас оберегает и семья Мор и семья… Ваша семья.

— Именно так, — кивнула алтери, — мне нравится то, как тонко вы чувствуете разницу. Духи следят не за тем, чтобы я исполняла свои обязательства, а за тем, чтобы никто не мог мне помешать. Да. Так вот, я не была частью ритуала, который предстоит вам, но я могу точно сказать — духи превыше всего ценят честность. Не стоит лгать ни мыслями, ни словами. Даже если правда может причинить боль.

— Благодарю, — я чуть склонила голову.

Дальше мы шли в молчании. Покинули главное здание и вышли в ухоженный, напоенный цветочными ароматами парк. Вдоль дорожек висели осветительные гирлянды, что давали теплый желтый свет.

— Нам прямо, — проронила алтери Риока.

— Да, я чувствую, — выдохнула я.

И меня действительно тянуло туда, вперед. Там рокотали барабаны и горело ослепительно-рыжее пламя. Там, я знала, моя дочь лежит в огромной морской раковине. Раковине, наполненной соленой водой и кровью отца-лиса.

— Меня ждут, — выдохнула я. — Надо поторопиться.

— Невероятно, — услышала короткий выдох алтери, — такое сродство…

Ускоряя шаг я, наконец, добралась.

Получеловеческое полулисье тело Кнопы было завернуто в белую ткань. Такую же летучую, как и мое платье. Девочка лежала в огромной морской раковине. Раковине, испещренной черточками и точками старого алфавита. Раковине, по которой скользили рыжие отблески горящих огней.

Сама морская диковина находилась в центре идеально круглого и чистого пруда. Это был явно искусственный водоём — дно выложено округлой цветной галькой, над которой скользят крошечные красно-золотые рыбки. Жаль, что ночная тьма скрадывает красоту, готова поспорить, этот пруд потрясающ.

Алтери Риока вышла из-за моей спины и показала на мраморные ступени, ведущие с берега ко дну маленького водоема.

— Ваше место, — прошелестела лисица.

А я подняла на нее растерянные глаза:

— Но я чувствую, что мне нужно в пруд.

Алтери ахнула и тяфкнула себе под нос что-то невнятное.

— Делай так, как чувствуешь, — выдохнула алтери Риока, — этот ритуал ни в каких проявлениях не несет в себе вреда.

И я пошла вперед, в воду. Гирлянды и живые огни, что освещали парк, заставили пруд светиться. По воде скользили яркие блики, которые отражались от рыбьей чешуи и гасли на цветной округлой гальке.

Пруд был неглубок — когда я подошла к раковине, вода едва-едва дошла мне до груди. А подле постамента, на котором и покоилась морская диковина, вовсе оказалась небольшая ступенька. Так что теперь вода доходила мне лишь до пояса.

Подняв голову, я встретилась взглядом с Кайрнехом. Он медленно кивнул, улыбнулся, а после простер руки в нашу сторону.

Воды взбурлила. Из теплой она превратилась в пугающе-ледяную. А на дне загорелась часть галечного узора. Я чувствовала, что это хорошо, но недостаточно. Что-то подсказывало, что нужно поделиться. Но чем?! Не кровью — во мне поднималась волна отторжения при мысли о том, чтобы осквернить это место. И тогда я отпустила свой огонь. Не выплеснула его вокруг себя, а отпустила. Позволила ему свободно течь, смешиваться с ледяной водой и… Да! Разгорелся весь узор.

Тело, завернутое в ткань, задрожало и окуталось огненно-водяными лентами. А я услышала тихий писк. На самом дне пруда барахтался лисенок. Крошечный настолько, что поместился бы в моей ладони. Он пытался выплыть, но ослаб слишком сильно.

На уровне ощущений я знала, что все идёт как надо. Но… Но еще я чувствовала, что можно, до имянаречения, вытащить лисенка.

И я нырнула за ним.

Пруд, в котором вода едва-едва доходила мне до груди, стал значительно глубже. Я плыла и плыла и никак не могла дотянуться до умирающего зверика.

Уши заложило так, будто я снова не справилась с управлением воздушной кареты. Во рту появилась неприятная кислинка, но… Да! Схватив лисенка я ногами оттолкнулась от дна и всплыла за считанные секунды.

— Альбирея Альхена Мор, — выдохнула я и положила мокрого, кашляющего лисенка прямо на завернутое тельце девочки. — Дочь.

Наверное, я должна была сказать больше. Наверное, духи должны были послать мне испытание. Но, очевидно, я все пропустила, пока была там, внизу.

Морская раковина закрылась, оставив и Альбирею и лисенка внутри. Вода из ледяной стала просто противно-холодной, колдовской рисунок погас и я, ежась от холода, побрела к ступеням. Платье липло к коже, мешалось и совсем не добавляло тепла.