Справа вдали от того места, где они стояли и ждали аудиенции, послышался крик, стенания, удары и тяжелые шаги. Вели двоих пленников. Оба были сильно избиты и в следах засохшей крови. Один из них был одет сильно дороже другого, а второй, собственно говоря, был в стандартной серой накидке, также он был перевязан кожаными ремнями, явно предполагавшими меч.

— Простите, но сейчас наша очередь, — выступил лакей, — видите, сейчас время императорских утех, — лакей указал на шлюху сразу двумя руками.

— Не беда, наш вопрос много времени у Его Величества не отнимет.

Оба сопровождавших немного нервничали, так как хотели выслужиться перед Императором за счет своих сопровождаемых.

Тяжелые двери императорских покоев медленно и бесшумно распахнулись, на время раскрыв часть внутренней роскоши на обозрение гостям и пленным. Из дверей показался сам Император Трансмагор, подтянутый высокий мужчина лет тридцати пяти. На строгом овале лица застыл гордый орлиный нос, небольшие живые светло-карие глаза, тонкие губы и подбородок с ямочкой. Атлетическая шея вросла в небольшую голову, а руки были обнажены по плечи, открывая развитую мускулатуру. На нем была рубашка чуть выше колен, перевязанная золотым шнуром на мощном торсе. На ногах были кожаные вьетнамки. Из регалий на нем было видное крупное кольцо. Вместо камня был кусок метеорита в форме треугольной пирамиды с гравировкой на гранях в виде фигур: круга, квадрата и треугольника.

Трансмагор добродушно осмотрел каждого пленного и мельком глянул на шлюху, зародив зерно сомнения в ее мозгу.

— А кто здесь у нас? — он трепал за щеки сразу обоих плачущих мужчин. — Неужто вы нашли казнокрадов?

Главный из конвоиров, тот, что пытался спорить с лакеем, утвердительно кивнул и подтвердил догадку императора.

— Всего-то понадобилось восемнадцать дней с момента обнаружения нехватки, не так ли, как вас там?

— Стунж, Ваше Величество! Все верно, восемнадцать дней. Нам пришлось расставить ловушки, сюрпризы, так сказать. И вот, поглядите-ка, они попались!

Император медленно обошел пятерых сопровождающих и двоих пленников.

— За эти восемнадцать дней, сколько удалось вам украсть? — он обратился к двоим избитым.

— Тридцать тысяч игниссаций, мой Император. — ответил тот, что постарше и кто был одет получше.

— А этот молодой человек ваш родственник, не так ли?

— Да, это мой сын, Император!

— Я так и подумал, — ответил император и продолжил ходить вокруг них. — сходство отдаленное, но заметное. Струнж, скажите не вы ли были мозгом этой восхитительной операции по изобличению вот этих вот господ?

— Как не я, конечно же я, ваш покорный и вечный слуга, Император! — Стунж низко поклонился.

— Отлично, просто замечательно, — Император радушно сдавил его плечи и потряс их. — вам понадобилось всего лишь восемнадцать дней, за которые были украдены тридцать тысяч, а это, если я не ошибаюсь, выплаты всей страже за неделю, — Стунж попытался согласиться, но Император пресек его, — я прав, не стоит, и только спустя это время вы догадались, что это казначей, потом вы избили у него на глазах его сына, после чего казначей во всем признался и вернул все украденное?

— Почти все, мой Император, кое-что они успели потратить.

— Это же надо быть таким идиотом, чтобы не догадаться об этом в первый же день, Стунж?

Выскочка Стунж побелел от внезапно настигшего его страха. Даже двое пленников держались более уверенно, будучи избитыми и запуганными ранее. Это объяснялось просто: для Стунжа это был не первый вынесенный приговор Императора, а то, что это был именно приговор, у прилежного, но туповатого Стунжа сомнений не было никаких. Вместе с тем, для двоих пленников это был первый личный приговор Императора, на котором им довелось присутствовать.

Император подошел к шлюхе и снял с нее шлюмус. Остальные тут же потупили свой взор в пол.

— И что будем с ним делать? — спросил он у шлюхи.

Даша понимала, что происходит нечто страшное, от чего у Стунжа побелело все тело, а без определенной причины такое не происходит. Состояние бедолаги наложило и на нее саму зеркальный отпечаток. Даша с самого момента встречи с Императором транслировала видимое и слышимое ею остальным. И ей было страшновато до такой степени, что переговорный камень чуть не выпал.

“Даша, ты сможешь сейчас его убить?” — спрашивал Котя, а образы всех сейчас толпились в сознании девушки. Общая тревога ощущалась даже в образах.

“Рано, давайте я изучу обстановку, раскрыться мы можем только один раз.” — рассудила Даша.

— А что вы обычно делаете? — как можно кокетливее спросила она.

Стунж поднял глаза на шлюху и смотрел, вымаливая пощады, но Даша посчитала это за некий вызов Императору, обычный служака посмел смотреть на женщину Его Величества.

Трансмагор медленно ощупывал Дашкино чужое тело, она давно отключила чувствительность этого отвратительного жира и незнакомых складок кожи, но она все же выдавила из себя улыбку.