— Прости нас. Мы не виновны: что пророчество исполнилось именно в тот день: когда у тебя случился мощный выброс силы, — со вселенской скорбью на полупрозрачном лице ответил Амон.

— Малыш, это же первородные… — шепнул Омер, и тут я заметила: что все присутствующие обзавелись глазами-блюдцами кроме нас с Мирашем.

— Гады это, а не полубоги. Они не отзывались все эти дни. Я голос сорвал звать их и молить о помощи, — зло сузил глаза император.

— Потому что мы не могли ничем помочь. Дитя Айрин ведь живая, — чуть не по слогам повторился Кэлл, словно если сказать десять раз, то на одиннадцатый мы обязательно вникнем в суть.

— Вы могли нас вернуть туда: откуда взяли! — тихонько рыкнул венценосный.

— Не могли. Это не мы перенесли союзников в святилище, а сила самого пророчества, — парировал Васко.

— А что с самим пророчеством? Неужели: оно не исполнилось? — почти успела разочароваться я.

— Не так быстро, дитя мое. Требуется время: чтобы святилище вобрало в себя всю силу, впитанною землей. Несколько поколений нужно зверю: чтобы вернуть себе первобытный облик. Мутация растений тоже пойдет на убыль. Не пройдет и пары десятков лет: как эти земли восстановятся и перестанут вытягивать магию из всего живого, — объяснил Амон.

— Но как же нам выбраться отсюда в таком изможденном состоянии?

— Незримо мы вас сопроводим, разгоним существ с вашей дороги и укажем правильный путь. Выберете направление: Дродгард или Эронайраз?

В святилище повисла гнетущая тишина. Все хотели домой и все понимали: маги-боевики без драконов будут добираться до стены не один день, а ящеры без знаний местности и живности не смогут делать остановки для отдыха, перекуса и ночлега…

— И снова эта дилемма. Сердечко мое, что скажешь? — уставился на меня Мираш, и не только он — а вот абсолютно все.

— Сердечко? — озвучил общее изумление Омер.

— Думаю: нужно идти к стене, — проигнорировала я массовое любопытство. — Тебя выкачали, меня выкачали, Эмре тут в рыцаря в очередной раз играл — спасал неверную и лживую женушку. Как минимум нам троим нужны сутки в целительских капсулах… ах…

Эмре резко подорвался с пола, подхватил меня, и направился к темной арке. Несколько мгновений я проболталась навесу, прежде: чем меня поставили на ноги в комнате, которой я очнулась. Рывок, поворот и нависший надо мной дракон, прожигающий раздраженным взглядом.

— В рыцаррря игррррал? — прошипел он, зло сузив глаза. — Тебе доводилось когда-нибудь беспомощно смотреть: как на твоих руках умирает твоя любовь?!

— Ты меня с кем-то путаешь. В твоих руках умирала бывшая жена, а не любимая! — парировала я, а у самой невольно екнуло сердечко.

— Узы разрываются в одночасье, но не чувства.

— Ошибаешься. Их тоже можно порвать в клочья! И ты лично в этом профессионал!

— Айрррин, прошло восемь дней — ты хоть понимаешь: сколько всяких ужасов можно за это время нафантазировать? А сколько раз раскаяться в содеянном? А сколько раз усомниться в собственном решении, потому что сердце не на месте?!

— Сколько?! Восемь?! — опешила я, обогнула Эмре и выскользнула в коридор. — Омер, сарги тебя раздери! Ты почему мне не вопишь: что мне срочно нужно домой! У меня же суд!

— И что бы ты сделала? Крылья отрастила? — вновь усадил он меня на спальник и вручил в руки контейнер с копчёностями. — Набирайся сил, малыш, боюсь: умертвий и нежить в зал заседаний не пропускают.

Я принялась жевать, а драконы — собираться в дорогу. Моя голова гудела словно улей растревоженных пчел. «Суд… суд… суд… деньги, имущество, брак…» — уставилась я на хмурого Эмре, пакующего вещи в сумку. Вот как мне с ним договариваться? Как уговорить: чтобы он не растрогал со мной узы хотя бы в ближайшую неделю?

Я даже не знаю: кто кого должен прощать. Он меня: за то, что не рассказала о навязывании Амира, думая: что достаточно будет настойчивого ящера просто лесом послать? Или я его: за то, что решил все за нас обоих и слова мне не дав сказать? Я понятия не имею: что ранило его сильнее: мой недоказанный нечаянный обман или мое невольное принятие еще одного претендента в мужья?

— Сколько это будет на мне? — поймала я его взгляд и задрала рукав куртки.

— Пока я не узнаю: почему он, а не я… — с вызовом во взгляде фыркнул супруг.

— Чудесно, — расплылась в улыбке я и повернулась к братьям. — Мираш, Ярман, хоть слово на эту тему ляпните — и я вас прокляну.

Поднявшись со спальника, в груде сумок я отыскала свой зачарованный саквояж и пристегнула его к поясу. Рядом разместилась фляжка с водой, подхваченная со стола. Закончив свои сборы, я обвела взглядом остальных. Незнакомцы собирались, Омер тихонько посмеивался, венценосные задумчиво переглядывались: наверняка ментально общаются о моем поведении, а вот Эмре так и продолжал изумленно пялиться на меня.