– Пресловутая «Теория всего»… Эти свойства и их взаимодействие определяют реальность и накладывают ограничения на всё сущее: от Бога и скорости света, прости, скорости разделения миров Мультиверса, до создателей квантового компьютера, моделирующего наш мир, если он моделируется, – отметил Дрейк. – А Большой взрыв случился, когда скрытая в протофрактале информация преобразовалась в энергию и материю.

– И всё же, как Искажение пришло в наш мир? – поинтересовалась Черничный Пирожок. – Что-то в самом протофрактале определило его атипичность? Ошибка, искажение, не обусловленные ни Изменением, (само) порождающим протофрактал, ни логикой Первого большого закона существования и самовоспроизведения?

– Если хочешь, это уникальная реакция протофрактала («виртуальных копий небытия») на существование самого себя в момент появления бытия, а с ним – стрел времени как преимущественных направлений деления слов Мультиверса.

– Чтобы бредить, не нужно ничего осознавать, – Дрейк наконец отвернулся от иллюминатора. – Простое наличие любого Dasein во взаимодействии с другим Dasein или даже с самим собой, как в случае протофрактала, порождает отличные от случайных флуктуации, не описываемые никакими иными законами, кроме Теоремы пожухшей апрельской листвы. Это свойство, , очень сильно мешает получить точные решения Теоремы пожухшей апрельской листвы. Особенно с учётом того, что все четыре свойства в каждый момент времени, предшествующий очередному решению, находятся в суперпозиции.

– Верно, чем точнее мы определяем вклад одного из компонентов, тем ниже точность оценки значения иных, – заметил Дик. – Наподобие волновой функции в уравнении Гейзенберга, «функция», определяющая наше бытие, «схлопывается» после каждого «решения» Теоремы пожухшей апрельской листвы. На высокоэмерджентном уровне создаётся впечатление, время делает ещё один шаг в каком-то направлении. При этом все компоненты Теоремы взаимосвязаны. Так фундаментальная случайность нужна для обеспечения свободы выбора, то есть для реализации трансерфинга, так как даже в случае очень высокой предопределённости случайность даёт своеобразный «люфт», в рамках которого сознание способно осуществлять выбор между различными слоями Мультиверса. Без компонента , который мешает отдифференцировать случайное воздействие на квантовую систему от целенаправленного выбора наблюдателя, была бы невозможна суперпозиция всех четырёх компонентов, и мир был бы сверхдетерминистичным. И женщины бы давно уже его захватили!

– А что не так с женщинами? Я всегда боялась задать вам этот вопрос, но сейчас чувствую в себе силы, – Лимонный Пирожок плотно сжала ствол сверхлёгкой винтовки R17, которая всегда была с ней.

– Ну вот, началось, привет, с восьмым марта! Больше без мата не могу, сорян, – сухо заметил Дик. – Всё с ними «так»! Ваша вселенская женская идея по силе трансерфинга превосходит мощь всех религиозных культов всех Миров вместе взятых! Вы живы и свободны несмотря ни на что, хотя давно уже должны были быть полностью покорены и повержены в рабство, ибо по одиночке вы совсем слабые. Но лишь только вы просите о помощи – вы её получаете от других женских сознаний, вне зависимости от расы и типа метаболизма! Так работает женский эгрегор.

– И то правда, – кивнул Эреган Дрейк, – вроде как у нас всё так. «Гнилозуб» – вполне себе свободная от сексизма зона. Если тебя что-то беспокоит, то скажи, мы сделаем твоё пребывание с нами более приятным.

– Да куда уж лучше-то! – подтвердил Дик. – У неё вообще всё тип-топ!

– Я не жалуюсь и вполне счастлива, – вздохнула Шоколадный Кексик, – но сколько во Вселенной таких, как я? Право, я не могу осознать суть всего этого мракобесия, охоты на ведьм!

В каюту постучали. Никто не ответил. Постучали настойчивее.

– Вот же ж [censored], – громко сказал Дрейк, – устроили демократию и либерализм на корабле, и всякий матрос начинает ломиться к тебе в капитанскую каюту! Кого повесить на рее? Ну, заваливайте уже, хер с вами!

В каюту тихо проник сухой и тощий Агент Смит, который, как и Шоколадный Кексик, был с Дзеты.

– Я тут услышал, что говорила Какао-Кексик.

– Шоколадный Кексик? – рискнул поправить его Дик.

Аэросмит снисходительно посмотрел на него:

– Кексик из какао-бобов цвета предрассветного дерьмеца.

– Ебать, Дик, а ты – ментальный дальтоник! – констатировал Эреган.

– Фу-у-у, какая мерзость! – отметила Кексик, как мне показалось, из сладкого кэроба.

– Я подслушал ваш диалог и хотел констатировать, что Черничный Пирожок не отдупляет суть вещей по простейшей причине! – начал Агент.

– Свободная-от-мизогинии-зона! – отчеканил Эреган Дрейк, причём последнее слово он сказал на дзетийском (произносится похоже на «бле-ять»). – Насколько ясно меня поняли, Агент?

– Понял, но…

– Слушай, Пирожок, а вообще, на черта он нам сдался-то? – спросил Эреган.

– Я не обижаюсь… Всё же он мой брат…

– У вас там все братья и сёстры, папомамы, дедодочи… – все перееблись друг с другом, – отмахнулся Дик.

– Gender-fluid 49 , небинарные дзетийцы – это гуманоиды новой эпохи, эпохи истинного гендерного равенства!

– Лучше уж трахаться напропалую, чем есть друг друга, как на Земле! – закивал Дрейк (надо сказать, никогда не замеченный в вегетарианстве).