– НЕ ТО… – Дрейк выдавил немного молочка на руку и мягко подбросил. – Слушай, а взвесь его.

– Шо сделать?

– На весы положи, сравни число молей, объём и массу.

– Ну не ебанись что выходит? Один и ноль один после запятой грамма в плюсе! Откуда скрытая масса?

– А она откуда ещё может быть, а? Если химический состав известен.

– WIMP? В креме?! Как возможно их стабилизировать в пластиковом тюбике?

– Да один Кафка ведает. Ты смотри, молочко переложи в другую ёмкость, обратно залей аналогичный состав, а для сохранения массы добавь маленько неизлучающих атомов тяжёлых элементов. Потом всё подробнее проверим. Только полностью всё перелей, слышь? А лучше вообще копию тюбика сделать!

– Ага, она, видимо, думает, что ей вера помогла пройти глубокое сканирование, а на самом деле – вот этот крем, насыщенный WIMP, прикрыл срамные места! – воскликнул Дик.

[Тем временем проводимая в кустарных условиях операция по спасению Dasein шла очень тяжело. Я это видел по отрешённому и суровому взору Тринити, которая старалась изо всех сил. Уж если она бралась за работу – делала всё, что могла, вне зависимости от личного отношения к пациенту. В какой-то момент она довольно грубо отстранила меня от операционного поля и приказала отвернуться. По всей видимости, предстояла очень интимная манипуляция, которую Тринити применяла в самых крайних случаях. Она использовала собственный Dasein, связанный через туннели -скальпеля, для спасения чужого Dasein. Во всей Вселенной я не знал ни одного примера подобной самоотверженности, ведь риск тяжёлого повреждения собственного Dasein был невероятно велик.]

– Почему так темно? Тут нет запахов, звуков, не чувствую тело, – прошептала приходящая в себя КсиДжи, – я жива ещё?

– Нет ещё! До выхода из канала 25 секунд, пристегнитесь, – скомандовал Эреган Дрейк. – А майора мне в руки передайте, сам о ней позабочусь!

Тринити закончила работу:

– Только из любви к искусству, не к вам. Великая сила искусства, слышали про такую? Дура конченая. Спрашивает: «Почему так темно?» Если метанол с утра не бухать, то и темно не будет.

* * *

Выходя из шлюза, Генерал-полковник спросил у Сэра Томаса:

– Есть у вас свободная каюта с удобствами? Не спал три дня. Когда «включат свет» – не будите.

Генерал-полковник контрразведки открыл каюту и быстро завалился на кушетку – в пиджаке и ботинках. Затем всё же решил снять ботинки, но смог стащить лишь один и так и уснул: «Как же хорошо ни перед кем, кроме Бая, не отчитываться, а Бай дело знает – за просто так не побеспокоит».

Но через пару минут проснулся в слезах, вытащил из нагрудного кармана иконку с мощами Николая Мирликийского и начал молиться:

– Господи, помоги ей, молю тебя всей душой, за землю нашу, за фатерлянд, не дай ни погибнуть, ни предать нас! Сохрани её во всех путях её, и яко ангелом своим заповесть о ней! А я… я обещаю тебе, что все силы приложу на исправление своих прегрешений, и никогда боле не буду пытать людей, скотину и инопланетных тварей! Обещаю тебе!

На том он и заснул. На полу, в одном ботинке, рядом с маленькой иконой.

* * *

Спустя сутки в каюту постучал Рыцарь Сэр Томас:

– По моим расчётам, вы выспались, а кроме того, хочу вас порадовать, что с Земли были доставлены… недостающие компоненты, энергетическая установка крейсера восстановлена, сейчас мы находимся на космодроме.

– Свет, значит, дали. Пару дней у вас перекантуюсь, удобно? – зевая, спросил Генерал-полковник.

Конец ознакомительного фрагмента.