Он ухмыльнулся, когда встал и поймал мой взгляд.

— Ты уверена? Сомневаюсь, что Бри будет возражать, если ты немного опоздаешь.

Я издала болезненный стон и отступила в коридор.

— Встретимся внизу! — воскликнула я, прежде чем успела передумать, и помчалась обратно в фойе, чтобы натянуть ботинки.

Стил последовал за мной через несколько мгновений, к счастью, в другой одежде, и повел меня к рубиново-красному Мустангу, за рулем которого я никогда раньше его не видела.

— Новая? — спросила я, забираясь на пассажирское сиденье и пристегивая ремень безопасности.

Стил пристегнулся, затем с грохотом завел двигатель.

— Не новая, но я давно на ней не ездил. Мы решили начать менять машины. Создаем менее предсказуемые цели.

Я кивнула в знак понимания.

— Держите их подальше, пока мы не будем готовы перейти в наступление. Хорошая мысль.

Он улыбнулся мне, и мы скользнули по подъездной дорожке к нашим воротам, помахав охраннику, когда он нас выпустил.

— На самом деле я рад, что у меня есть несколько минут наедине с тобой, — сказал мне Стил, когда мы выезжали из района особняка. — Не то чтобы это утро с Коди не взорвало мне мозг, — он оскалился в злобной ухмылке, и мой пульс заколотился в ответ, — но мне нужно объяснить, что за дерьмо произошло с мертвой кошкой.

О да. Это.

— Если это вызывает болезненные воспоминания...

— Так и есть, — согласился он, — но я все равно должен тебе сказать. Ты ничего не помнишь о том времени, так что с моей стороны было бы несправедливо утаивать информацию.

Я не соглашалась, мне не нужно было знать все. Но он, казалось, был полон решимости рассказать мне.

— Хорошо. Итак, почему мертвая кошка? Почему Везучая Кошка на пуле? Я полагала, что он просто намекает на то, что у тебя девять жизней, но вы, ребята, похоже, прочитали в этом больше.

Стил резко кивнул, его руки сжались на рулевом колесе.

— Арч упомянул, что тогда я называл тебя Кошка, и он сказал, что рассказал тебе о твоей последней ночи с нами.

Я сморщилась, стыдясь одиннадцатилетней себя за то, что побежала в полицию и наполовину убила Арча.

— Да, он объяснил.

Стил глубоко вдохнул и выпустил его в длинном вздохе.

— Итак, Рейчел всегда была неравнодушна к Арчу. Он никогда не обращал на нее внимания, она не была одной из нас, понимаете? Она ходила в школу Рэйни и тусовалась с нами, только когда чувствовала себя виноватой.

Удивление пронзило меня.

— Рейчел училась в школе Рэйни? Я никогда этого не знала, — они были сестринской школой для Шэдоу, где я училась в старших классах. Конечно, наши пути должны были где-то пересечься.

— Она была на четыре года старше тебя, — напомнил мне Стил. — В общем, она влюбилась в Арча примерно в то время, когда нам было по тринадцать, и чем больше он ее игнорировал, тем хуже становилось. Когда она пришла в тот вечер, она увидела, как он был с тобой, или как мы оба были, на самом деле, — он пожал плечами.

Я сморщила нос.

— Это было немного странно? Я была еще ребенком.

Стил рассмеялся.

— Ладно, задним умом и глубоким самоанализом мне удалось достичь такого уровня проницательности. То, что мы чувствовали тогда, было любовью, как... ну, не знаю, родственная связь. Это не была сексуальная, жуткая, хищная любовь, — он усмехнулся. — Это пришло позже.

— Так, значит, Рейчел ревновала?

Стил помрачнел.

— Это ещё мягко сказано. Когда она узнала, что это ты вызвала копов на Дэмиена, она взорвалась, хотела побежать прямо в штаб-квартиру Жнецов и сказать им, что это была ты, а не Арч.

— Так почему она этого не сделала?

Потому что, черт, я заслужила это.

Он тяжело вздохнул.

— Я пригрозил ей, напугал ее настолько, что она замолчала. У нас произошла сильная ссора на лужайке перед домом Дэмиена, где мы жили с тобой. Когда до Рейчел дошло, что Арч намеренно принял на себя побои, чтобы спасти тебя, она... — он запнулся, на мгновение потерявшись в воспоминаниях.

Я не хотела вмешиваться в его мысли, но и не хотела оставлять его наедине с ними. Поэтому я просто протянула руку и положила свою на его руку, лежащую на рычаге переключения передач.

Он посмотрел вниз, затем перевернул свою руку, чтобы соединить наши пальцы, и положил наши соединенные руки себе на колени.

— В общем, она знала, что я называю тебя Кошка. К тому времени я уже практически перестал называть тебя как-либо иначе. В конце концов я сказал ей, что мы будем защищать тебя, чего бы это ни стоило, и она замолчала. Я мог сказать, что ей было обидно, что я предпочел какого-то случайного ребенка своему близнецу, но я не мог взять слова обратно. Последнее, что она сказала перед уходом в тот вечер, было: — Ты, должно быть, везучая Кошка.