– Я получил несколько писем, – вскользь бросил Кристоф, – но у меня свой путь.

– Через армию, я так понимаю? – прямо спросил Гамильтон.

– Истинно так. Я уже был обязан Совету Магов. Как безжалостно подметила Мина – полу-Правитель. А если я позволю им помочь мне вернуть власть… Что ж, буду опутан не просто веревками, а цепями с крючьями.

– Тогда почему ты здесь? – недоуменно спросила и тут же исправилась: – Я рада тебе! Рада. Но… Разве ты не должен окучивать генералов? Или как там это все происходит?

Тут Кристоф склонил голову и задумчиво произнес:

– Не уверен, что мне стоит сейчас говорить правду.

– Если ты не доверяешь…

Но договорить мне не удалось, он потянулся вперед и коснулся указательным пальцем моих губ:

– Тебе – абсолютно.

Откинувшись обратно на спинку стула, он продолжил:

– Я просто опасаюсь, что ты можешь меня неправильно понять. Дело в том, что лучшее, что я могу сейчас делать, – это не привлекать ничьего внимания. Заниматься чем-то таким, что будет наблюдателям понятно. И я… Изначально я не собирался на Окраины. Я старательно закупал вино и складировал его в своем погребе, чтобы создать впечатление сломленного и отчаявшегося человека.

– Никто, знающий тебя, не поверит в запой, – возмутилась я.

Но вместо Кристофа ответила Ауэтари:

– А кто знает Правителя как человека? Те, кто знают, – промолчат.

– Логично, – признала я и жестом показала, что, мол, молчу-молчу и слушаю.

– Но желание увидеть тебя становилось нестерпимым, а после и вовсе… Спасибо легконогой леди Бигль, как она велела себя называть. У нее несносный характер, и она была страшно недовольна тем, что ей пришлось ступать по «презренной земле».

– О, ставлю десять на Висморфу, – хихикнула Ауэтари.

– Поддерживаю, Тиссара, – отреагировал Гамильтон.

Перекрестный допрос, и победитель – Ауэтари. Ибо леди Бигль обладала редкой биколорной окраской.

– Она ворчливая стерва, но не злая, – довольно произнесла моя песья мать и тут же добавила: – Прошу прощения за недостойное поведение.

Кристоф легко улыбнулся и спокойно продолжил:

– После развеселой встречи за крепостной стеной я понял, что не способен покинуть тебя. И дальше был вариант – таиться или же, напротив, открыто и явно показать себя.

– Пока ты здесь, твой наблюдатель считает, что ты пытаешься выгодно жениться? – догадался Гамильтон.

– У нас не очень хорошо умеют слушать, – повинилась я. – Но что плохого в том, что ты не только гостишь здесь, но еще и обманываешь наблюдателя?

– Обманываю?

– Невозможно выгодно жениться на ком-либо из Фоули-Штоттен, – фыркнула я, – весь доход баронства уходит на оборонку, зелья, артефакты и припасы. Но это все равно не ответ, почему ты не рядом с армейскими друзьями.

– Потому что самое главное, чтобы никто не вспомнил о скользящей преемственности, – хитро улыбнулся Кристоф. – Самое главное, чтобы никто об этом не вспомнил еще неделю!

Покосившись на Ауэтари, я осторожно произнесла:

– Вот про скользящий узел – знаю, про камни скользкие – знаю. А вот преемственность скользящая – даже звучит дико.

– Очень дико, – охотно согласился Кристоф. – Я потому и запомнил, что уж больно название нелепое. Но спасибо мы опять же должны сказать Правителю Сеартесу. Прежде чем вернуться на престол, он возглавил свою школу, стал ее бессменным директором. Вернувшись же к власти, он издал непреложный, заверенный магами Совета указ: в случае, если Правителю отказано в доверии, он имеет право занять ту должность, которую занимал до воцарения на престоле. Когда же маги резонно заметили, что Правители могут быть разными, был внесен срок, за время которого отвергнутому Правителю могут отказать и в этом. Там, правда, нужно будет доказать, что он был недостоин своей должности, найти какие-либо нарушения в его прошлом…

– То есть ты возглавишь армию? – скептически вопросил Гамильтон. – Не верю, что они могли этого не предусмотреть.

– Многие ли знают о Сеартесе? А о принятых им законах? Студенты спят на истории магического мира. – Кристоф покосился на меня, и я поспешила возразить:

– Я не спала, я домашку по зельям писала. Или для боевой магии новые заклинательские связки выдумывала.

– О, хоть одну приняли? – заинтересовался Кристоф.

– Нет, конечно, – фыркнула я, – преподавателю нравилось унижать нас. Или ставить неуды за отсутствие домашки. И пока весь курс получал неуды, я имела автомат по боевой магии. Во-первых, лучше, чем Митар, учителя нет, во-вторых, нашему преподавателю просто нравилось людей унижать. Но при этом он был вполне себе приличным человеком и платил за свое «удовольствие». А мне-то что? К третьему курсу я добилась скупой похвалы Митара, а это… Это прям броня от злословия.

– Давайте вернемся к армии, – попросил Гамильтон, – не может так статься, что ты прибудешь в ставку и только там узнаешь, что доверия тебе нет? И вот сто-пятьсот твоих нехороших дел?

– Во-первых, накопать на меня что-либо сложно, – улыбнулся Кристоф. – Мне не было резона воровать и брать взятки, фураж у моих войск всегда был лучший, а в бой я шел едва ли не впереди отряда. Сам понимаешь, сила в крови Рентийских обязывает. А во-вторых, они обязаны вызвать меня в столицу, призвать Совет Магов и не менее десяти выборных представителей Дворянского Собрания. Выборные, выслушав обвинения, должны решить – согласны они или нет. Если согласны, то под свитком с отзывом доверия они ставят свои магические отпечатки. Если нет – глава Совета Магов обязан испепелить свиток и объявить, что этого вопроса никто более касаться не вправе.