– У терминала номер пять, – ответил Ануфрий.

– Что? Почему именно здесь?

– Потому что эта терминала была указана в листочике, – обрадованно воскликнул Тым.

– Вы серьёзно? – Кира закатила глаза. – Вы притащили меня к единственному входу, который был перечёркнут в схеме?

– Он был помечен, а не перечёркнут, – возразил Логирифм. – Значит, нужно проверить, что в нём такого особенного…

– Он смертельно опасен, вот что в нём особенного! – девушка переводила взгляд с одного молчаливого лица на другое. – Неужели не ясно, она хотела предупредить нас, что к пятому терминалу лучше не ходить! Иначе зачем пачкать бумагу собственной кровью?

– Наш монах тоже выразил такую мысль, но верно ведь и обратное: именно через этот выход следует идти, потому что он приведёт нас к самолёту.

– Да с чего ты взял?

– Просто предположение. Самолёт, на котором прилетела стюардесса, вероятно, вместе с пилотом, находится именно за этим терминалом. Это единственный самолёт, про который можно с уверенностью сказать, что он в рабочем состоянии. Возможно, его нужно заправить, но зато он точно полетит…

– Или так, – прервала доцента Кира, – она предупредила нас, что ходить туда смертельно опасно.

– Ты это уже говорила.

– И ещё скажу! – Она повернулась к Ануфрию. – Ну хоть ты-то поддержи меня!

– К сожалению, мне неизвестно, с какой целью она отметила пятый терминал. Возможно, это произошло гораздо раньше, когда опасность ей ещё не угрожала. Просто бумажка валялась у неё в сумочке.

– Господи, неужели вы…

– Неужели – что? – ухмыльнулся Логарифм.

– Неужели не чувствуете, что за этой дверью что-то не так?

– Ах, женская интуиция. Так я и думал. У меня предложение получше. Пойдёмте проверим. Просто заглянем туда, и всё.

Кира закрыла глаза, с шумом выдохнула.

– В конце концов, – подбоченился Вешников, – что с тобой может случиться, Кира? Ты в компании четырёх взрослых мужчин.

Он повернулся и первым пошёл к выходу.

– Четырёх мальчишек, – прошептала Кира. – В компании четырёх храбрящихся мальчишек.

За первой дверью ничего не оказалось, кроме длинного однообразного коридора.

– Какой ужас! – Логарифм схватился за щёки. – Стены сейчас начнут сжиматься и убьют нас!

Кира шла в хвосте и угрюмо молчала.

– Мозг человека быстро привыкает даже к самому необычному, – начал читать лекцию доцент. – Столкнувшись с одной необъяснимой проблемой, мы начинаем искать угрозу во всём вокруг. Так и до паранойи…

Он заткнулся, не донеся ладони до ручки двери. Откуда-то с улицы раздался протяжный вой.

Доцент сглотнул.

– Ну что же вы? – невинно бросила Кира. – Не интересно, кто там?

Логарифм прислушался. Никаких звуков. Нажал на длинную ручку.

Дверь приоткрылась. Порыв сырого ветра ворвался внутрь, охладил разгорячённые лица.

– Никого, – пробормотал эколог.

– Тогда кто же выл?

– Просто ветер.

Мужчины вышли из терминала, Кира остановилась в дверях. Они оказались на широком лётном поле. Несколько пассажирских авиалайнеров спящими гигантами застыли неподалёку от здания аэропорта.

Оставленная прямо посреди поля техника: крохотный тягач, служащий для буксировки самолётов; пёстрые перронные автобусы; передвижные трапы; жёлтые грузовички с потухшими сигнальными огнями и снегоуборщики, – казалось, вот-вот оживёт, засуетится. Но пока весь муравейник спал.

– А вот и наша птичка, – Логарифм указал на небольшой самолёт, застывший примерно в трёхстах метрах от терминала. – Компания «Икар», фирменный лейбл с пернатым крылом, такой же, как на форме нашей знакомой стюардессы. Выходит, я прав: она прилетела сюда на нём. Что скажете, капитан?

Монах прищурился.

– Скажу, что здесь ему не место. Эта полоса предназначена для крупных лайнеров. А это среднегабаритный джет для частных перевозок. Возможно, ему пришлось приземлиться сюда из-за сильного ветра или…

– Или что-то случилось на борту. Мы не знаем что, – перебил учёный. – Сможете поднять его в воздух, если он исправен?

– Мне не приходилось таким управлять, но думаю, разобраться можно.

Кира издала странный звук, не то чихнула, не то прыснула со смеху.

– Да вы что, издеваетесь? Ради чего вы собираетесь рисковать жизнями? Во-первых, мы даже не решили, куда летим. Во-вторых, мы не решили зачем. На юге люди устают не меньше, чем на севере, вы сами сказали. Чего ради я стану подниматься на борт неизвестного судна, которым собирается управлять пилот-монах? Прости, Ануфрий, но при всём уважении я на это не решусь. У тебя ведь много лет не было практики.