Сбруев широко и сладко зевнул, испуганно приложил ко рту ладонь.

– Кто-нибудь скажет мне, что здесь… – пробормотал он и не договорил. Тяжёлая рука легла ему на плечо.

Красное. Красное и большое стояло рядом с ним.

– Не волнуйся, – сказало оно нагловатым баском, – ни о чём не волнуйся и спи.

Феде показалось, что рука, лежащая у него на плече, вовсе и не рука, а большая голодная пиявка. Она пила из него то ли кровь, то ли силу, выкачивала топливо, в котором так нуждалось его тело.

Молодой полицейский хотел было возразить, но даже пошевелить языком ему уже было лень. Он упал, чувствуя себя лёгким, почти прозрачным, и глаза его бездумно уставились на растопыренные собачьи лапы.

В опустевшем зале аэропорта стало тихо. Последний раз прозвучал надрывный сонный голос: «Уважаемые пассажиры, сохраняйте спокойствие. Сотрудники безопасности обязательно позаботятся о вас…» – закашлялся и смолк.

С двух концов к центру зала двинулись две мужские фигуры. Один – усатый невысокий тип в кепке цвета хаки и камуфляжной форме кинолога. Другой – красный гигант в бейсболке.

Азор лежал на полу, положив на лапы голову и прижав уши, и водил глазами от одного человека к другому.

– Жаль, – произнёс гигант, когда расстояние между ним и кинологом сократилось до десяти шагов. – Пёсик перестарался. Разогнал весь аэропорт. Где нам теперь заряжать батарейки?

Инструктор сплюнул.

– Не весь. Верхние этажи остались. Нам хватит надолго.

– А ему? – гигант посмотрел на небо.

– И ему. Так даже лучше. Всё равно чему быть, того не миновать.

– А если пригонят сюда спецназ, военных? После такой-то бучи?

– Никого они не пригонят, – кинолог сунул большие пальцы под ремень. – С этого дня каждый сам по себе, на большее силёнок не хватит. Понимаешь, о чём я?

Толстяк кивнул, снял бейсболку, вытер взмокший лоб.

– Значит, началось? – спросил он после недолгого молчания.

– Для кого-то началось, для кого-то закончилось.

Кинолог нервно огляделся, снова сплюнул на пол и попал на сброшенный кем-то в панике парик.

– Поедем в город, посмотрим, что там? – спросил гигант.

– Не вижу смысла, – хмыкнул усатый. – Мы можем понадобиться тут.

– Тут? Скажи-ка, что ты собираешься делать со своим псом, чувак?

Азор поднял голову, навострил уши.

Мужчины зашагали к нему, и пёс зарычал.

– Не узнаю его, – нахмурился инструктор, останавливаясь. – Как будто одичал.

– А себя ты узнаёшь? – ухмыльнулся красный. – Кто раз услышит эту сладенькую песню, тот становится сам не свой. Раз пса выбрало небо, кончать его нельзя. Может понадобиться.

– Как же нам с ним управиться?

– Ха! Я думал, ты у нас спец по собакам, чувак!

– А ты у нас спец по чему? – огрызнулся кинолог.

– Я МС Бескрайний, чувак. Слышал обо мне?

– А почему я должен был о тебе слышать?

– Потому что я самый известный МС от Северо-Запада до Владика. Я проводил рэп-батлы в ста пятидесяти городах, меня знает весь нынешний молодняк, папаша.

Толстяк замахал руками и с ходу зачитал:

Костюм цвета хаки, морда как у питбуля,

Чё, не нравлюсь я тебе, браток-дедуля?

Давай иди, отожги вприсядку на танцполе,

Только не жди, что я включу тебе «Русское поле»…

Лицо кинолога скривилось, как будто он разжевал недозрелую хурму.

– Я бы похлопал, но пусть это лучше делает нынешний молодняк.

– Да у меня миллион четыреста подписчиков в соцсетях, чувак! Полные залы, куда бы я ни приехал!

– Полные залы? – ухмыльнулся Боярчук. – Неужели? Особенно в последнее время…

Лицо красного гиганта мигом потускнело, он нервно моргнул, принялся грызть ноготь на большом пальце, как маленький мальчик.

– Я не первый день работаю в аэропорту, чувак, – передразнил кинолог МС Бескрайнего. – Поэтому не вешай мне лапшу. Последние пару месяцев рейсы отменяют всё чаще, а пассажиропоток стал вдвое меньше. То скопление людей, которое мы наблюдали сегодня, – прорвавшаяся плотина, последняя возможность убежать от усталости в тёплые страны. А ты ведь знаешь, что там никто не найдёт утешения. Знаешь?