Однако сегодня в ноктус уже не полезешь — рассвет не за горами. Буквально час-два — и солнце взойдет над горизонтом, а что происходит с теми, кто остается в ноктусе после восхода, я так и не узнал. Нигде никакой информации об этом не было, ведь с первым лучом солнца ноктусы закрываются от наблюдения извне. Одно известно точно — днем из ноктуса не возвращался никто.

Поэтому еще на пути в Тай-фо я пробил адреса гостиниц, всего двух на весь район, и, выбрав ту, что подешевле, отправился туда — благо, идти было всего-ничего, каких-то десять минут.

Возможно, я не стал бы гулять по ночном городу там, у себя в мире, опасаясь всяких гопников и просто лихих людей, но здесь почему-то такого опасения не возникало. Да и «ночным», в полном смысле этого слова, назвать Город — язык не поворачивался. Он был залит искусственным светом от фонарей и вывесок чуть ли не плотнее, чем днем. Всячески узкие переулки, уходящие в стороны от основных улиц, конечно, прятались в тени и в теории таили в себе опасность, но мне, к счастью, туда и не нужно было.

Добравшись до гостиницы, я снял номер за половину люмена, поднялся туда, снял с руки Пульс, выключил его и прямо в одежде повалился на узкую жесткую кровать, заранее предвкушая очередное нефтяное болото.

И оно не заставило себя ждать. Я снова не спал, но не мог проснуться, мучился во сне, исходя потом и мечась в кошмарном бреду, и лишь первые лучи яркого солнца, проникшие в окно между предусмотрительно раздернутых штор, вывели меня из этого состояния.

Я уже привычно вдохнул порцию астриума, не вставая с кровати, привычно потянулся, чувствуя, как болят мышцы, привычно сделал небольшой комплекс упражнений, прогоняя боль, и вышел из гостиницы, прихватив с собой Пульс, но не включая его. Не хватало еще, чтобы мне сейчас на него посыпались сообщения от девчонок, которые меня потеряли.

Конечно, прежде чем начать реализовывать этот план, я перебрал несколько других вариантов. В том числе, среди них был вариант попросить о помощи мой Спектр. Рассказать им о моем заражении, попросить их перебраться со мной в Тай-фо, проникнуть в неизвестный, нехоженый, ноктус, найти убежище Дочери Ночи, заставить ее выслушать незнакомца... В общем, план провальный уже с первого пункта — узнав о моем заражении, мне, скорее всего, сняли бы голову с плеч раньше, чем я перешел бы к пункту второму. А даже если и перешел бы — все равно бы сняли. Потому что я для них — по сути, никто. Человек, которого они знают всего ничего, из-за которого уже нахватались проблем, и из-за которого, хоть и косвенно, потеряли одного из своих. Впрочем, и с этим можно было бы смириться и перейти к третьему пункту плана, но здесь точно ждал бы облом. Потому что Дочь Ночи для них — лишь легенда.

Для меня, впрочем, пока что тоже. Но, в отличие от девчонок, для меня эта легенда — единственный шанс на спасение.

В любом случае, девчонок здесь нет и появиться они тут не могут — даже если они каким-то образом смогут меня отследить, сомневаюсь, что у них появится хотя бы одна причина, чтобы ехать за мной, тратя на это время и деньги. Ушел и ушел. Скатертью дорога, так сказать. И я точно знаю как минимум одного, кто именно такими словами это и прокомментирует.

Поэтому ну их. Меньше знают — крепче спят.

Позавтракав в местном кафе неплохой яичницей из странных яиц, в которых желток был словно бы поделен на две равные половинки, причем не поваром, а самый природой, я отправился в ближайший магазин, торгующий материалами для ремонта и купил там несколько баллончиков обычной черной краски и большой моток пластиковой пленки. После этого купил спортивную сумку, чтобы больше не таскать свой небогатый скарб в узелке, и вернулся в отель.

Номер мне достался небольшой — три на три примерно. Одна кровать, стоящая посередине одной из стен, окно справа от нее, тумбочка у кровати, само собой, санузел. Места — не развернуться. Поэтому я первым делом передвинул в угол кровать, поочередно приподнимая ее с разных сторон, а уже потом раскатал на освободившемся полу фольгу, накладывая полосы друг на друга внахлест.

На фольгу я положил свою рейдовую одежду и маску. Вспомнив о том, что сейчас будет нечем дышать, открыл на полную окно, впуская в номер дневную духоту и звуки дневного города, взял баллончики с краской и принялся красить свое обмундирование.

Несмотря на открытое окно, противный запах краски моментально забился в нос, но я ему за это был даже благодарен — он хотя бы вытеснил из него надоевший хуже горькой редьки аромат миндаля. Аромат, с которым теперь накрепко связана моя жизнь и от которого я пока не знаю, как избавиться.

Спустя пятнадцать минут и три пустых баллона у меня имелась рейдовка без опознавательных знаков. Все яркие пятна, служащие для идентификации светлячков в ноктусе, были аккуратно закрашены черным, где-то даже в несколько слоев. Теперь, надев это, я должен был превратиться в некое подобие лоа, только разве что не плоское. С удовольствием проверил бы свою теорию, но надевать вещи, пропитанные все еще жидкой краской, которая мало того что противно пахнет и мерзкая на ощупь, так еще и на коже останется как пить дать — не хотелось отчаянно. Поэтому, закончив с одеждой и оттерев руки от вездесущей краски, я направился все в то же кафе, чтобы пообедать. Как раз за это время и номер проветрится.