— Говори, сука, ну вроде все по моему плану идет.

— Ночью сегодня на моей машине уезжай в ее город и живите в квартире Лады Леонидовны.

— Вино не с наркотой? злюсь я. В том городе, где она кредит взяла? Я там должен отсиживаться?

— Та конторка, что Ирине Анатольевне кредит выдала, на кладбище в полном составе. У Беркута война. Там у него людей не осталось, его из региона выперли. Зато здесь даже отчим депутат тебя не защитит, и моя квартира ненадолго. К тому же, он не всесильный, хотя судя по твоей роже, ты думаешь иначе. Никто вас не обнаружит. Потеряли в Москве, здесь и искать станут. Но недолго. Дай мне неделю, Беркут забудет о тебе, не до тебя станет.

— Ошибаешься. О семье не забывают, я откидываюсь на спинку стула и кручу пальцами салфетку. Странно, что он не пытался отомстить моей матери.

— Ты так думаешь?

Я ошарашенно поднимаю на Кирсана глаза.

— Я чего-то не знаю?

— Конечно, кивает он, Но. Это твоя мать должна рассказать, я не имею права.

— Да, соглашаюсь я и слышу громкий смех Лапочки. Невольно сам усмехаюсь.

— Чай попьешь и нахер из моего дома. У меня пацан в нее влюбился, не хватало еще травмировать и без того хрупкую психику.

По основным моментам договорились, можно теперь про наболевшее.

— Кирсан, когда задание по мне давал своим? Вчера? Так ведь?

— Тебе зачем?

— Да хочу точно знать, твои меня ломанули и Беркуту сдали, или случайно совпало.

— Нехрен тебе. Это знать, отрубает Кирсан, сам выясню. Не лезь. Сказал тебе, что надо делать. Сиди в провинции спокойно, трахай свою Лапочку, в сеть не лезь. У Беркута полно вариантов тебя вычислить по айпи, если просветишься под своим ником и выйдешь в игру.

— Ты уж меня совсем за дебила не считай, огрызаюсь я.

Наглость какая, указывать спецу по кибер безопасности правила элементарные этой самой кибер безопасности. Охренел в конец Кирсан.

— Ты мне все же скажи, кто меня ломал.

— Нет.

— Кирсан, я же выясню. Потом. И пообщаюсь.

— Сразу получишь в табло. И Лапа твоя свалит то тебя, красивого. Потому что, хоть мужика шрамы и украшают, Но такую рожу даже шрамы не спасут.

— А я в Лапе уверен, кидаю ему в лицо.

— Хочешь, проверим? холодная, ехидная усмешка.

Я выполняю приказ Кирсана и пилю уже добрую сотню километров на юго-восток, чтобы спрятаться в квартире любовницы от всех своих врагов.

Реально, самому не верится в этот чертов бред.

Да, Игореха, давно ты так не бегал… Взрослый мальчик уже, думал, что все, голову в песок прятать не придется больше.

А приходится.

Бегу, ведь, бегу! От прошлого своего, от отца твари беспринципной, из-за своего эгоизма разрушившего когда-то жизни четырех человек, от матери, которую понимаю и даже предъявить ей нечего на самом деле, она справлялась, как могла. От брательника старшего, суки и маньяка. При мысли о Беркуте колет в груди воспоминанием из детства.

Очень я брата хотел, когда мелким был. И именно старшего. Чтоб можно было в школе с полным правом сказать: «А вот мой брат…».

Чтоб гордиться им.

Разговаривать.

Дружить.

Ну что тут скажешь, бойтесь своих желаний, да? Они, суки, сбываются.

И вот я на мгновение уже не самодостаточный и взрослый мужик, вполне себе отдельная боевая единица, а тот мелкий сопливый пацан, обманутый в своих ожиданиях, мечтах.

Эта легкость переключения пугает. Раньше такого дерьма со мной не происходило.

Наоборот, как-то привычно все со стороны было видеть, анализировать и выдавать грамотные прогнозы. Все проходило через мозг, сердца не касаясь.

И то, что сейчас так цепануло то, что, казалось, давно уже в прошлом и умерло, заслуга Лапы моей.

Она меня делает слабее, уязвимее. Человечнее.

Кошусь на соседнее сиденье.

Моя девочка спит в разложенном кресле, уткнувшись носиком в подушку и закутавшись в пушистый плед. Только макушка рыжая виднеется.

Напереживалась, намучилась.

Длинно всхлипывает во сне, а я слышу и сжимаю челюсть злобно.

Сучара Кирсан мне еще ответит за это.

Все же ментовскую натуру ничем не вытравишь.

Хоть и послал я его далеко и надолго, Но все же момент упустил, и Кирсану удалось свою аферу провернуть.

И теперь меня всю оставшуюся жизнь будут мучить невинные карие глазки Иришки, наполненные слезами. Ее тихий, умоляющий шепот: «Игореша, пожалуйста, я не хочу здесь оставаться. Давай не будем с Кириллом Михайловичем общаться».