Обежав джип, Шон садится за руль, я влетаю на заднее сиденье, Ника Джесс кладет поперек, головой на мои колени. Машина срывается с места. Слышен свист, и на том месте, где мы были несколько секунд назад, в воздух взмывают куски земли. Я машинально пригибаюсь, закрывая голову. Шины свистят. Меня швыряет в сиденье.

Быстрее, пожалуйста, быстрее, как мантру повторяю я, пока стены Третьей лаборатории не остаются далеко позади.

Как только мы оказываемся на трассе, Шон скидывает скорость и встраивается в крайний ряд. Я осторожно поднимаю голову и оборачиваюсь. Никто не гонится за нами, не стреляет вслед.

— Ты испортил их транспорт? — догадываюсь я.

Шон кивает:

— Гидравлику перекусил, кое-где шины порезал. Пусть повреждения и незначительные, но все равно понадобится время, чтобы устранить.

Джесс, отстегнув ремень, уже склоняется над Ником.

— Но как ты нашел нас?

— Меня перехватил Джесс. Еще с утра, когда тебя поймали. Правда, он не сказал, что вы втроем будете.

Шон бросает через плечо взгляд на Ника.

— Насколько все плохо? — спрашивает он.

— Сквозное, — цедит Джесс, копаясь в собственной сумке и выгружая оттуда бинты и ампулы. — Все лучше, чем слепое. Хоть пулю не надо искать.

Шон качает головой.

— Что? Что это значит? — спрашиваю я, поочередно поворачиваясь то к одному, то к другому.

— То, что у него аккуратная дырочка на спине и рваная рана размером с кулак на боку, — отвечает Джесс.

— Его нужно отвезти в больницу! Он без сознания и почти не дышит!

— Нет, нельзя, — отталкивает меня Джесс.

— Но кровь не останавливается!

— А я что, по-твоему, делаю? — рычит Джесс, разрывая рубашку Ника двумя руками. Тень все больше набегает на его лицо. От вида открытой раны я всеми силами стараюсь не потерять сознание.

— Джесс, — я пытаюсь заставить его услышать, но, кажется, бесполезно. — Он почти не дышит!

— Рот закрой!

Всего на мгновение он срывается, тишина снова повисает между нами. А потом, будто взяв себя в руки, старший Лавант поясняет:

— Его организм истощен. Они не давали ему есть и спать несколько дней. Ему просто нужен покой, чтобы тело смогло себя восстановить. Хочешь помочь? — Я киваю. — Тогда вот здесь держи. И прекрати орать!

Он достает что-то наподобие шприца и надавливает на рану, чтобы заполнить ее ватными тампонами. Как много крови. Господи, как много крови.

Теперь она везде. Покрывает все: брызгами сиденья, пятнами нашу одежду и руки.

— Ты издеваешься? — уже шепотом умоляю я. — С огнестрельными ранениями без медицинской помощи никто не выживает.

— Эй, — окликает Шон.

— Виола, — Джесс едва не срывается на грубость, но сбавляет тон, плотно сжав губы. — Ник не простой солдат. Его тело регенерирует в три раза быстрее, чем у любого из нас. Давай дадим ему шанс выкарабкаться самостоятельно. Договорились?

Я обреченно отклоняюсь на сиденье, еле сдерживая себя в руках, чтобы не закричать. Все, чего я хочу, чтобы Ник был в безопасности, там, где ему смогут помочь.

— Ребята, — еще раз уже громче повторяет Шон, пытаясь заглушить наш с Джессом спор. Мы замолкаем и поворачиваемся в его сторону. — Арт на связи, он не знает, куда ехать.

— Я переговорю с ним позже, — отвечает Джесс. — Пусть затаится на время.

— А нам? — спрашивает Шон. — Будем искать отель?

— Ты спятил, что ли? Мы все перемазаны кровью. Полиция окажется там раньше, чем успеем ключ в дверь номера воткнуть.

— Тогда куда? — Другой бы парень на месте Шона разозлился, но он молча сверлит лобовое стекло взглядом.

— Держись этого шоссе, дальше я покажу.

Я бросаю взгляд на лицо Ника. Его глаза по-прежнему закрыты, темные волосы непослушными прядями прикрывают глаза, еще сильнее подчеркивая темные круги под ними. Мне хочется стереть с его лица всю боль, прогнать тревоги, заставлявшие его брови хмуриться, увидеть кривоватую улыбку, но я понимаю, что причина всех бед в его жизни — я сама.

Слеза скатывается из уголка глаза, стекает по носу и падает на руки, оставляя белую дорожку на красном фоне.

— Он сильнее, чем тебе кажется, — подбадривает Джесс, хотя, судя по взгляду, в своей голове он уже уничтожил меня минимум трижды. Ведь если бы не я, Ник не был бы ранен. Но вслух в мой адрес не звучит ни одного упрека. — Обычно говорят, что выживает не тот, кто сильнее, а тот, кто хочет жить. Будем надеяться, у Ника есть повод.

Я закрываю глаза и беру Ника за руку. Мои пальцы сами переплетаются с его разбитыми. Единственный звук, который я сейчас слышу, это его дыхание. Весь остальной шум: рев двигателя, скрип кожаного сидения, стук пальцев Шона по рулю — растворяется. Всё вокруг исчезает. Только я и Ник. Во тьме. Секунды превращаются в часы, удары сердца — в оставленные позади мили. Все будет хорошо, убеждаю я себя. Мы снова вместе. Наступит завтра, и тогда мы точно что-нибудь придумаем.