Эта мысль показалась довольно занимательной. С какой стати мой адвокат, которому я плачу немаленькие деньги, заключает договор на невыгодных для меня условиях? Он объявился на моем пороге, представился как адвокат Краснова, сообщил, что завещание тот оставить не пожелал и о брачном договоре речи не шло, помог вступить в права наследования, пока мне не предъявили обвинения, работал быстро и четко, ни один из счетов не был заморожен, а основная часть средств вообще хранилась в банке на Кипре, то есть, он явно был в теме и… как будто подготовился. Недели не прошло и завод уже в руках Ярослава, а я под подозрением у следствия. При этом, он выглядел так, будто считает меня соучастницей. Отсюда другая мысль — это Ярослав ему намекнул на мою причастность или у него самого рыльце в пушку?

Я сложила бумаги обратно в папку, беспрестанно зевая во весь рот, отложила их на тумбочку и упала лицом в его подушку, вновь подействовавшую на меня, как успокоительное напополам со снотворным. Впрочем, судя по всему, в первый триместр проблем со сном не предвидится.

Не хватает лишь розового дневничка

Утром я еле разлепила глаза и сразу бросилась в туалет.

— Ты маленький изверг, — сказала своему животу с укором и записалась к врачу, а через полтора часа уже сидела в приёмной со слегка зеленоватым цветом лица.

Пожаловалась на тошноту, получила рецепт и заверение, что это нормально, закинулась пилюлей прямо у аптеки и через час почувствовала себя человеком. Что тут скажешь? Хочешь сделать хорошо — сделай плохо, а потом как было. Приободрившись, я свернула на объездную и поехала на завод.

Ворота возникли из-за поворота внезапно, а ближайший цех возвышался тёмной громадой. Попасть на территорию оказалось делом плёвым: достаточно было знакомой машины, фамилии в моем паспорте и охранника с круглыми от удивления глазами.

Я любила это место и чувствовала себя так, как будто наконец-то вернулась домой. Рабочие косились и рисковали получить производственную травму, провожая меня долгими взглядами, а звук моих каблуков по бетонному полу казался громче работающих станков, хотя слышен, наверняка, был лишь мне. На правах хозяйки я пошла прямиком в кабинет главно конструктора, с намерением поспрашивать, как идут дела, но едва открыла дверь, оказалась на допросе сама.

— Фимка? — вылупил глаза молодой человек, сидевший за одним из столов над грудой разбросанных как попало чертежей. — Вот это прикол! Ты откуда тут? Как жизнь? Такая фифа! Чего забыла? Неужто на работу устраиваться? Диплом-то получила?

Я свела глаза у переносицы, а Игорь, мой одногруппник, весело фыркнул.

— Привет, — поздоровалась с улыбкой и прошла до его стола, плюхнувшись на край. — Давно тут?

— Да считай сразу после универа, — пожал он плечами. — Классно выглядишь, я даже не сразу узнал! Богатой будешь, — я едва сдержала усмешку, а он заложил карандаш за ухо и откинулся на спинку стула, продолжая разглядывать меня с деловым видом.

— Кто сейчас главный? — спросила невзначай, а он поморщился:

— В отделе или в принципе?

— И то и то, — повела плечом, а он снова скривился:

— Отдел на Потапове, тут без изменений. Ну, ты его помнишь, усатый такой. Нормальный мужик, строгий, за косяки орет так, что окна дрожат, но, в целом, по делу.

— Помню, — улыбнулась своим воспоминаниям.

— Как он тебя тогда за сломанную фрезу… — похихикал Игорь, — все равно ты лучшая на потоке была по части программирования, — склонился вперёд и сказал, покосившись на коллегу через стол от него: — И явно лучше, чем здешние. То и дело косячит… чертежи вообще читать не умеет, столько брака в первых трёх партиях, что стали тестовые гонять на деревяшках. Прикинь?

— Прикинула, — кивнула серьезно.

— Так что если на работу — считай она у тебя в кармане. Ну и я словечко замолвлю, хотя и Потапов тебя наверняка вспомнит. Твой красный комбез на фоне рыжей копны вообще трудно забыть, — засмеялся, прищурившись, и резко поднялся, заключив меня в объятия. — Черт, соскучился как оказывается. Как жизнь то? — увидел мое кольцо и воскликнул: — Ишь ты! Замуж выскочить успела! Кто такой? Чем занимается?

— Игореш, не тарахти, а? — попросила со вздохом, а он хохотнул и сел обратно, вытащил карандаш и принялся вертеть его в руках. — Что там с начальством ты не рассказал.

— Да что рассказывать, — махнул рукой, нахмурившись. — Каюк начальству. Убили, прикинь? Зам его, такой… — снова покосился на коллег, а сидящий рядом сказал громко:

— Жмот.

— Хапуга, — откликнулся ещё один.

— И бездарь, — послышалось из-за спины громогласное, — как и все вы! А ну, работать! Комарова — в мой кабинет! Живо!

Я суетливо слезла со стола и быстро прошла через всю комнату, нырнув в приоткрытую дверь.

— Здравствуйте, Константин Фёдорович, — сказала чуть заискивающе, а он улыбнулся в ответ и сел за свой стол, слегка подвинув его объемным животом, с годами увеличившимся, о чем ему, похоже, было неизвестно: габаритов он не ощущал, а рубашка натянулась так, что пуговицы едва выдерживали.