Напротив Вестминстерского дворца карета остановилась. У подножия дворца дожидавшаяся толпа обступила приехавшего, встречая его бурными аплодисментами. Бифитеры подошли к карете, прикрепили ступени и открыли дверцу. Спокойно и аккуратно мужчина спустился, приветственно улыбнулся, помахал рукой собравшимся, что вызвало дополнительный шквал радостных криков и оваций, и преисполненной достоинства походкой направился по красной ковровой дорожке, разостланной для него, ко дворцу, где его уже встречали ближайшие помощники короля.

Поднявшись на второй этаж и пройдя длинный коридор, посетитель и помощники зашли в конференц-зал, где их ожидали наиболее знатные из военачальников – генералы и адмиралы.

– Добро пожаловать домой! Мы рады познакомиться с вами, мистер Себастиан Уорд, – радушно проговорил король, сидящий в глубине дальней комнаты, примыкавшей к залу. Лицо короля скрывала тень.

– Это честь для меня, Ваше Величество. Благодарю за столь теплый прием.

– Присаживайтесь, мистер Уорд. – Это был сам Сильвестр Коллинз… все такой же высокомерный и самодовольный.

Я занял приготовленное для меня место, и ко мне сразу же подошел чашник короля.

– Желаете чего-нибудь выпить? Коньяк, водку, вино?

– Воды, пожалуйста, – ответил я.

– Итак, мистер Уорд, не будем терять время. Перейдем сразу к делу. Мы пригласили вас не для того, чтобы посидеть и поговорить о политике или о кризисе. Расскажите нам в подробностях, как проходила война? И как вы стали главнокомандующим? Кстати, эта форма вам к лицу.

Действительно… На мне была парадная форма: черный однобортный китель на белой подкладке с черным стоячим воротником и отделкой из золотой окантовки, с девятью золотыми пуговицами, белая рубашка, белые штаны, черные туфли с пряжками. Мои длинные рыжие волосы были убраны в низкий хвост и закреплены черным бантом, на голове – черная треуголка. В зале все молчали и ждали, когда я начну рассказ.

Вспоминать то, что я пережил, было тяжело. В голове звучали вопросы, которые мне задали: как вы стали главнокомандующим? Как проходила война? Они, как назойливые мухи, раздражали меня своей нескромностью, но я не показывал вида. Значит, им нужны подробности? И для этого они позвали меня сюда?

Вздохнув, я начал свою историю:

– В 1826 году началась война между Индией и Пакистаном. Причина их вражды нам была неизвестна, но для того, чтобы предотвратить дальнейшую эскалацию их конфликта, наш главнокомандующий Рональд Кроуфорд принял решение повести нас на Восток и остановить противостояние. Задача семнадцатого отряда заключалась в спасении и эвакуации мирных жителей – стариков, женщин и детей – в ближайшее безопасное место. Задачей остальных отрядов была организация и удержание обороны и полная готовность к наступлению. Мы опасались, что соседние государства не упустят возможности напасть на два воюющих государства, чтобы захватить их территории. Наш путь был долгим. Некоторым из нас не было еще и восемнадцати лет. У нас уже был скорректированный план, как вывести граждан в безопасное место, оставалось только выполнить его. Но когда мы добрались до пункта назначения, возникла проблема. Война уже полностью охватила территории обеих стран, и вывести мирное население в укрытие наземными путями, не подвергая угрозе их здоровье и жизни, не представлялось возможным. Ситуация казалась безвыходной, но почти сразу решение было найдено. Мы решили вырыть подземный тоннель, по которому люди могли бы спокойно добираться до убежища…

– И сколько же дней вы его копали? – перебил меня Коллинз. – Вы действительно считаете воинской доблестью то, что потратили уйму времени и сил, ковыряясь в земле, вместо того, чтобы обеспечить защиту невинным гражданам?

Не подавая вида, что меня это задело, я спокойно ответил:

– Приблизительно восемь месяцев. Мистер Коллинз, мы сделали все возможное для обеспечения защиты граждан. Наши солдаты, рискуя жизнью, сквозь огонь, взрывы и пули в дыму добирались до раненых, вытаскивали их на себе и оказывали помощь, помимо этого ежедневно отдавая силы строительству подземного коридора для спасения мирных людей – до той самой минуты, когда их спасение стало возможным.

Коллинз удивленно покачал головой:

– Вы тоже участвовали в этом деле?

– Нет, я тем временем вместе с мистером Рональдом Кроуфордом строил ловушки для врага и подкладывал мины под землей.

– Ясно, – пробубнил Сильвестр, опуская глаза.

Я продолжил:

– Ходили слухи о перемирии, но война продолжалась. Города день за днем превращались в руины, здания разрушались, и было уже непонятно, на чьей территории мы сражаемся. Нам был отдан приказ не заходить на территорию Пакистана, что звучало странно, но однажды я ослушался этого приказа и зашел в запретную зону. Я старался быть незамеченным и осторожным. Держась подальше от сражений, посреди боя я увидел плачущего мальчишку лет восьми… – Вспоминая о том мальчике, я каждый раз вспоминал себя десятилетнего на той войне и тот день, когда погиб отец, закрывая меня своим телом. – И в ту же секунду бросился его спасать.

– Спасли? – тихо спросил офицер Джошуа Флетчер, бывалый вояка лет пятидесяти, сидевший напротив Коллинза. Он записывал в свой потрепанный блокнот каждое сказанное мною предложение.

– Да, спас, – спокойно ответил я, – вот только… Я оставил его позади разрушившегося здания на безопасном расстоянии от взрывов, успокоив и пообещав вернуться за ним, как только осмотрюсь. И, сделав пару шагов, я услышал тихий писк. Я обернулся и увидел, как какой-то тип проткнул его тело своей катаной. – Я зажмурил глаза и крепко сжал кулаки. – Он запросто мог бы убить меня, но почему-то не стал этого делать. На моих глазах он вытащил окровавленную катану из тела мальчика и скрылся.