– Ты побледнела, Рокайя. Тебе нехорошо?
– обеспокоенно спросил меня Сачар.

– Н-нет, всё в порядке, - я сделала глубокий вдох и медленно выдохнула.
– Здесь слишком… Слишком… Не могу подобрать нужного слова. Мне не по себе.

Сачар усадил меня на скамейку в первом ряду, привлёк к себе и по-отечески погладил меня по голове. Я прижалась к наставнику и закрыла в глаза, стараясь отгородиться от шума и разговоров, которые со всех сторон отдавались эхом в большом зале.

Судья, мужчина преклонных лет, важно прошёл на своё место. Пришлось открыть глаза и встать, приветствуя служителей закона. Первым, кому дали слово, был сам Сонррайн.

Воин встал за трибуну и окинул всех присутствующих взглядом. Спокойным, уверенным голосом он рассказал о том, что случилось в поместье Дайяра три года назад.

– Но почему запросили пересмотр дела именно сейчас?
– строгим голосом спросил его помощник судьи.

– В данный момент у меня есть желание бороться за своё доброе имя. Три года назад мне было неважно, что со мной станет.

– Не желаете ли назвать причину?

– Я полюбил ту, кто перевернула мою жизнь вверх ногами. Я хочу создать с ней семью. Я хочу быть с ней рядом каждый день, каждый час, каждое мгновение. Я хочу защищать её и оберегать.

Это было уже слишком. Я вскочила со своего места и выбежала из зала заседаний под удивлённые взгляды и ропот присутствующих. Забежала за дальнюю колонну, села на корточки и закрыла лицо руками. К моему счастью никто не последовал за мной и я смогла выплакаться всласть.

Время остановилось. Из зала заседаний раздавались приглушённые голоса: я слышала робкие фразы Харрайи, уверенную речь моего отца, мать, обронившую лишь несколько фраз и плавный рассказ Хитрого Лиса Адхаррайна. Затем наступила тишина…

Не удержавшись, я осторожно подошла к дверям ровно в тот момент, когда судья огласил решение: “Обвинение с Сонррайна полностью снято. Суд отменяет приговор”. Зал ворвался апплодисментами: Лайрран, не стесняясь присутствующих, бросился на шею к своему учителю и сжал его в крепких объятиях. Мастер Адаррайн вместе с моим отцом и Сачаром, растроганная Харрайя и даже королева Мирайя. Все спешили поздравить Сона с тем, что он тебе свободный человек и может покинуть Воинскую Школу, вновь став полноправным гражданином Даркайна. Лишь один человек не спешил поздравить воина и это была я.

Рука привычно скользнула в карман, желая нащупать мешочек с деревянными птичками, но ухватила лишь пустоту. Такую же пустоту и боль, которая поселилась в моём сердце.

– Будь счастлив, Сонррайн, - прошептала я и медленно направилась к своему экипажу.

На полпути я услышала быстрые шаги, а затем моё запястье крепко обхватила рука любимого воина:

– Выслушай меня.

Я попыталась возразить, но вышло довольно неубедительно. Сдавшись на милость Сона я позволила ему отвести меня в сторону.

– Что мне сделать, чтобы ты простила меня, Рокайя? Я уже проклял тот день, когда мне пришла в голову идея с Лерайей. Я бы всё отдал, лишь бы вернуться назад во времени и предотвратить тот поцелуй. Моё сердце принадлежит только тебе, и я…

– Думаешь, дело в поцелуе?
– горько усмехнулась я. Сердце рвало на части: часть меня хотела простить воина, ответить, что я люблю его и мечтаю о том, чтобы больше никогда с ним не расставаться. Другая часть услужливо напомнила о той нестерпимой боли, которую принесли мне его безжалостные слова. Пусть это даже и было в рамках их идиотского плана.

– Тогда в чём я виноват?
– окончательно растерялся Сонррайн.

– Ты знал, что Лайрран расскажет мне об итогах вашего с ним разговора. О том, что ты устал от меня. О том, что каждый день со мной - это тяжёлые эмоциональные качели.

– Но я же солгал!

– Уверен? Если бы ты действительно хотел солгать, Сон, ты бы подобрал совсем другие слова.

Сонррайн что-то говорил. Пытался объяснить, что он не это имел ввиду, что я всё не так поняла, но к этому времени я развернулась и ушла. Молча прошла мимо Мастера Адхаррайна, мимо молодого нахала, мимо родителей и села в экипаж к ожидавшему меня Сачару.

– Вы так и не помирились?
– участливо спросил меня наставник.

– Я не смогла.

Вернувшись во дворец я заперлась в своей комнате и приказала никого ко мне не пускать. Лежала на кровати, зарывшись лицом в подушку, иногда забываясь в беспокойной дрёме. От ужина отказалась.

Часы пробили полночь.

Окна моей комнаты выходили на дворцовую площадь и краем уха я услышала взволнованные голоса королевской стражи.

– С закатом приказано никого во дворец не пускать!