Собеседник посмотрел на него, помолчал и спросил:

— Я, может быть, чего-то не понимаю, патрон.

— Чего же?

— А нам какая выгода, чтобы его скорей взяли?

Человек с легавой собакой пожал плечами.

— Ты становишься глуповат, — сказал он.

— Нет, правда, патрон?

— Если его арестуют — а ну-ка, пускай попробуют все судьи мира, все адвокаты вселенной вытащить его из беды.

— Что верно, то верно.

— Сколько бы он ни возражал, ему не выпутаться: ведь смертный приговор в Вандее был вынесен только через два с половиной месяца после наших делишек тут.

— Ну да.

— И его приговорят?

— Естественно.

— И он умрет на эшафоте, не выдав сообщников?

— Еще бы! — ответил Коробейник с жестоким смехом. — Ведь он же их вовсе не знает. Вот я как раз и думаю: не лучше ли нам, чтобы дела шли своим чередом, сами по себе.

— То есть?

— Ведь он приговорен еще и заочно. Он мог сбежать за границу.

— Ну и что?

— Здесь его обвиняют потихоньку. А вот обвинить его гласно — и тогда не будут слишком искать его сообщников.

— Ты не знаешь правосудия.

— Это я-то не знаю?

— Пока у него в руках нет обвиняемого, оно суетится и крутится, как собака за хвостом.

— Это правда.

— Пока у них не будет в руках капитана черных братьев, они будут его искать и всюду совать свой нос. А когда капитана арестуют, осудят, казнят, публика останется довольна и правосудие займется другими делами. Ты понял?

— Прекрасно понял.

— Так что нам очень нужно, чтобы его взяли как можно скорей.

— Но он же не вернулся…

— Ничего, вернется.

— Как знать?

— Коробейник, дружок, вот и видно, что ты не влюбленный. Ты забыл о мадемуазель Марте?

— Как мне о ней забыть!

— Чтобы ее повидать хоть часок, он непременно вернется. Конечно, тайком: ведь он осужден на смерть по политическому делу.

— Ну, это осуждение пустячное.

— Верно: ведь им обещана амнистия, но пока амнистии нет, он скрывается, и правильно делает. Но в тот самый день, когда он объявится, его должны зацапать.

— Я с вами согласен, патрон.

— А значит, за замком Монбрен нужно следить еще внимательней, чем за Бельрошем.

— Это все, что вы мне хотели сказать?

— Сегодня да.

— Так куда мне идти?

— Переночуй в "Черном голубе".

— Я и сам так думал.

— Ну, до свидания.

— Доброго вам вечера, патрон.

Человек с легавой собакой пошел по тропе, вившейся среди виноградников, а Коробейник пошел дальше своей дорогой.

Трактир "Черный голубь", как мы знаем, был недалеко от замка Монбрен.

Коробейник поужинал там, а после ужина вышел и пошел в сторону замка, намереваясь исполнить полученное приказание, то есть до рассвета рыскать вокруг него.

Вот мы и узнали, что за тень видела, как Анри де Венаск вышел из садовой калитки, и потихоньку следовала за ним до самого берега Дюрансы.

Когда Анри де Венаск пошел по другому берегу реки в сторону дома паромщика, Коробейник решил про себя: "Раз он пошел в другую сторону от Бельроша — надо за ним проследить и понять, куда он направился".

Как мы помним, возле парома Мирабо Дюранса не очень широка.

Спрятавшись в лозняке на берегу, Коробейник, видевший в темноте, как кошка, увидел, как Анри подошел к окну, а паромщик спустил ему лестницу.

"Так-так! — подумал он. — И что же это он в дверь-то не входит?"

И так же, как Анри де Венаск, он разделся, сделал из своей одежды сверток и переплыл реку.

Потом он начал разведку вокруг дома паромщика.

Прежде всего он подошел к двери и посмотрел в щелку. Там он увидел жандармов: они вели вполголоса беседу. Потом он обошел дом и подошел к чердачному окошку. Анри, несомненно, был в доме тайком от жандармов. Доказательством тому была лестница.

Коробейник тихонько убрал ее, положил у стены на землю и усмехнулся:

"Теперь, когда надумает уходить, придется ему выйти через дверь — а там жандармы сидят".

Потом Коробейник вернулся к двери.

Стучаться он не стал, а просто вошел. Жандармы обернулись. Коробейник поздоровался с ними и спросил:

— А что, Симона дома нет?

— Дома он, — ответил бригадир, — только поспать пошел.

— А не знаете, когда карета проходит?

— На рассвете.

— Ну, так мне ждать недолго. Извините меня, господа хорошие.