Вместо долгих увещеваний, я получаю крепкий, пробивающий до дрожи под коленками, поцелуй. Ян обходится без громких клятв, попыток меня утихомирить и признаний в любви.

Просто целует… вместо тысячи слов.

Может, позже я пожалею. С большой вероятностью так и случится, но сейчас мне хватает всего: нежности, страсти и даже взаимности.

Может быть, Льдов действительно не умеет любить, но зато я полюбила его безоглядно.

— И ты просто решила сдаться? — отрывисто шепчет Ян, согревая мне щёку дыханием. — Даже не поборовшись за меня…

— Это не имеет смысла.

— Согласен, я слабо тяну на суперприз.

— Я не это хотела сказать!

— И не надо ничего говорить. Просто чувствуй. Доверься если не мне, то себе в конце концов! Спроси себя, Лера, а слабо ли тебе в меня влюбиться? Без всяких гарантий, — отзывается Ян, утаскивая меня в сторону своей квартиры. А я и протестовать не могу, обездвиженная чувством, будто он меня в спину с крыши толкает. И край так ужасающе близко, что всё во мне цепенеет… — Всё, я задрался, тебя уламывать. Разговоры оставим на потом, я лучше покажу на деле. Поверь, влюблённым ты меня не знаешь. Ну, чего смотришь? Проходи разувайся.

Он что сейчас сказал — влюблённым?

Слова бывают лживыми, знаю. Но… Я срываюсь, только не падаю, а парю над недавними страхами. Ян не зовёт меня замуж, даже не предлагает встречаться. Просто берёт от жизни всё. Но я ведь именно таким его полюбила, верно?

Пока мысли роем проносятся в голове, руки интуитивно действуют. Расстегнуть, стянуть, отбросить. Торопливо. Без лишних слов. В обход смущению и условностям. Нам это всё сейчас не нужно совершенно. Достаточно чувствовать кожей его тяжёлое, неровное дыхание. Мне нужно его тепло. Нужно чувствовать его рядом, как можно ближе.

Ступни леденит холодный пол, мимо проносятся знакомые комнаты, скрипит дальняя дверь, ведущая в его спальню. И, как-то само собой получается, что вместо утомительной прелюдии мы ограничиваемся коротким забегом. Очень-очень коротком! Буквально в пару шагов до кровати.

— Ян! — я не успеваю содрогнуться от холода простыни, как сверху накрывает его весом. — Что мы делаем? Боже…

Всегда смеялась над нелепостью таких вопросов, ведь понимаю же сама, к чему идёт. А вот на деле всё иначе ощущается: незнанием, что делать дальше, страхом, что он остановится…

— Закрепляем наш новый статус? — рассеянно предполагает Ян, стягивая с себя боксеры.

— Любовников? — даже не пытаюсь претендовать на большее. Потом его пришибу! Я сама сейчас чувствую ту же сумасшедшую потребность им обладать, что рычит в мужском голосе. Потребность такую сильную, что становится страшно. Потребность настолько жгучую, что прожигает и скручивает внутренности.

— Пары, дурочка, — с хриплым полустоном поправляет Ян.

Мозг словно пьяный воспринимает происходящее с опозданием. Движения Льдова становятся невыносимо медленными. От переизбытка чувств не хватает воздуха. Я задыхаюсь, злюсь, не понимаю… Что за взволнованный мальчишка? Откуда в нём эта медлительность? Зачем?

Поцелуи, их так много, что загорается каждый сантиметр кожи, но мне всё равно его мало. Даже если вдруг передумаю, уже не смогу оторваться, так зачем тянуть? Я его. Для него. Вся без остатка.

Я тянусь к Яну. Сама. Тянусь за жаром крепкого тела, за короткой вспышкой боли, за долгим поцелуем, заглушающим мой вскрик. Мой мир переворачивается, чтобы никогда не стать прежним. Именно в этот момент настигает осознание, что назад дороги нет. И я счастлива этому как никогда!

Никто ещё не прикасался ко мне так нежно. Никто не видел меня такой уязвимой. Всё ему: каждый стон, каждый вдох и выдох — я вся целиком. Бери, не робей. И Ян берёт. Долго до испарины, пробившейся на коже, сладко до хрипов в сорванном голосе, неутомимо до ранних сумерек, накрывающих наши вымотанные тела тенями.

Чего между нами не случается за часы тотального безумия, с короткими перерывами, на то, чтобы восстановить дыхание, так это лишних слов. Вместо нас говорят изнеможённые улыбки и сила объятий, в которых я чувствую самое главное — нежелание куда-либо отпускать.

Ян

Никогда не возжелай её как девушку.

Единственное правило, что я поклялся соблюдать. Единственный закон, не терпящий отмены. Но я не смог сдержать обещание и впервые этому рад.

Маски сняты. Границы разрушены. Запреты на замке.

Наблюдая за спящей Лерой, что приютилась на моей груди, я едва цепляюсь за реальность. Всё происходящее сегодня утром кажется мне сном. Безмятежным и до неприличия сладким. Таким манящим, что я готов продать душу Морфею, чтобы сделать его бесконечным.

Ни одна из десятков пылких ночей не сравнится с этой. Ни одна из сотен интрижек не вскружит голову так, как эта долгожданная взаимность. Ни одна мелодия не покажется мне более убаюкивающей, чем этот робкий пульс её сердца.