Слушала в пол уха о том, что вещал второй спикер. Неожиданно мне задали какой-то вопрос из зала. Я не расслышала из-за грохотания своего сердца. Посмотрела на коллегу, надеясь, что тот ответит, но тот лишь повторил вопрос, который был то-ли непонятно для меня сформулирован, то-ли вообще не касался сегодняшнего выступления. Повисла минутная пауза и я не нашла ничего лучше, чем ляпнуть:

— Это очень хороший вопрос! Благодарю, что задали его! Боюсь, я не готова сейчас дать ответ. Обязательно найду по нему информацию, проведу исследование, чтобы при следующем нашей встрече, — которая, надеюсь, никогда не произойдёт. — дать развёрнутый ответ.

— Послушайте, но ведь я просто уточнил у вас достоверность информации, которую вещают. Неужели…? — мне попался очень смелый собеседник, которого я не смогла найти глазами в зале.

— Тогда я неверно поняла ваш вопрос. Вся информация в расск… исследованиях моего коллеги правдивая. Можете ей доверять. — мне показалось, или моё платье и впрямь из голубого превратилось в синее?

— Вы темните. Разве это не царского целителя исследовательская работа? В начале выступления утверждали, что он долго над ней работал, а сейчас узнаётся, что творение вовсе не его. — продолжил этот смельчак.

Я чуть не упала со стула. Хотя с радостью бы грохнулась с него в самую Бездну. Лишь бы не сгорать со стыда перед сотней, а то и больше, пытливых умов.

«Забудьте! Забудьте, что я сейчас сказала! Давайте разойдемся по домам и вы дождётесь приезда и лекции от настоящего целителя!» — хотелось завопить мне, но вместо этого я молчала. Сжимала руки в кулаки и наблюдала как один за другим галсточки поднимаются, и молчала. Берут в руки деревянные стулья, на которых восседали и начинают ими драться друг с другом. И всё это в полной тишине, как будто куклы марионетки ожили в руках опытного кукловода. Вот кто-то отошёл в угол и, втихаря, поедает стул. Наблюдаю за этим, пока не замечаю, что сама держу в руках металлический стул и молочу им по второму спикеру, который не обращает на меня внимания и ест папку с исследованием, которую держал в руках. Я понимаю, что поступаю неправильно, нужно остановиться. Но мысли в голове текут медленно, становятся ватными и я принимаю ситуацию как само собой разумеющееся. И вправду, я делаю всё правильно: каждый выступающий обязан побить своего помощника стулом, а тот есть бумагу. В зале должен цариться беспредел, люди и эльфы должны драться друг с дружкой. А иначе они пришли сюда зря. А иначе они не жили.

На пол летят сорванные в боях галстуки, оторванные клочья одежды и сломанные стулья. По рядам, на выход, пробегает чёрная кошка, чьё тело обволакивает дым, а в провалах глаз сияет пустота. Я издаю боевой клич и кидая в толпу свои бумаги с выступлением. Собравшиеся в зале гомонят, ругаются и пытаются поймать мою вещь, выдернуть у другого. «Пора осуществить свою мечту детства», — понимаю я и прыгаю со сцены на толпу, но та меня не подхватывает, а разбегается. Бумаги и драки их интересовали больше чьих-то прыжков со сцены и моего белоснежного радостного платья. Я падаю на пол. Поднимаюсь, вскользь отмечая, что нужно было прыгать вместе с записями о выступлении, тогда бы меня поймали. Ну и ладно! Плюнь и забудь! Я не могу изменить ситуацию, а значит и печалиться не о чем.

После этого меня кто-то ударяет стулом, но не больно, мне даже чудиться, что меня гладят. Это очень приятно. Глупо улыбаюсь. Отбираю стул и кидаю его в того, кто тронул им меня. Смотрю на отлетевшего в стену и глупо улыбаюсь, смотрю на дерущуюшуюся толпу и улыбаюсь, смотрю на вбегающих в зал магов в серой форме и… улыбка сползает с моего лица, так же как и с других. Мы останавливаемся и в голове проясняются мысли, мы не верим, что случившийся беспорядок наших рук дело.

— Что это на меня нашло? Какой-то приступ беззаботности. — размышляю вслух в камере, в которую меня временно посадили. Для допроса.

— Это нам и нужно узнать. — отвечает сидящий через стол… мнн… не знаю как их тут правильно называют, поэтому будет просто полицейский-допросник. — Менталисты не смогли прочесть мысли многих из-за стоящих на большинстве блоков. — и бла-бла-бла… говорил он монотонно что-то ещё. Я засмеялась вслух, а допрошающий вышел из камеры, оставляя меня одну приходить в себя.

Потом мне рассказали, что приступ смеха был почти у всех остальных, у кого не было, тот навзрыд ни с того ни с сего заплакал. Потом пошли закономерные вопросы: «употребляете ли что-то запрещённое?», «стоите ли на учёте психиатра?», «были ли такие приступы раньше?», «где работаете или учитесь?», «почему, как думаете, случился данный беспредел и кто виноват?», «опишите что вы чувствовали во время приступа?», «замечали что-то странное до приступа?», а потом отпустили на все четыре стороны. Было уже поздно, когда я вернулась в отель. Про беспредел, устроенный галстучками никто не знал или знал и не показывал вида. Это хорошо, не хотелось бы объяснять своё странное поведение каждому встречному из обслуживающего персонала.

Я собиралась лечь спать, когда в дверь настойчиво постучались. В халате, с растрёпанными волосами открыла дверь, чтобы узнать кому и что от меня понадобилось и чуть не уронила на пол челюсть от удивления увидев гостя. Тот заглянул в комнату и бесцеремонно, как Людовик в своём доме в первый день моего пребывания, зашёл внутрь.

— Вообще-то я не приглашала войти. — не зная: прогнать ли Эда или оставить в номере проговорила я.

— Меня не приглашают. Я сам прихожу. Согласен, было бы более эпично явиться через портал. — ответили мне, усаживаясь на полу, на ковре. Похлопали ладонью по месту рядом, но я скривилась и уселась с ногами на диван. — Опережу вопрос откуда я в Родисане: тебе знать не нужно. — сказал он и грустно посмотрел на своё кольцо портальщик. Увидев мой ошалелый взгляд он поспешил внести ясность. — Если ты забыла. У тебя все чувства и мысли на лице написаны. Радар, в нашей конторе, уловил активацию нежити и нападение на корабль. Я отменил лечебную процедуру. Пришлось идти к тебе. Хочу знать всё что случилось на корабле. Отчего случился новый всплеск активации. И про конференцию. Мне рассказали. Тоже радар уловил. Там обнаружен разрыв. Видела тварь бездны?

Я рассказала всё без утайки. Возможно, если бы я не хотела так сильно, как сейчас, спать, то поторговалась, выпрашивая, а что мне за это будет, но сейчас не видела в этом смысла. Тварь бездны я и вправду заметила: кошку, но откуда она появилась нет. Выслушав мой рассказ, занявший около двадцати минут он кивнул и попрощавшись ушёл. Даже не спросил как я себя чувствую.

Утром, направляясь к управленческому зданию, и прокручивая вчерашний разговор заметила, что Эд обмолвился о каких-то лечебных процедурах. Интересно, он болен?