Поэтому я упрямо вздернула подбородок и заявила:

— Я вполне в состоянии прокормить себя сам! Оставь свое неуместное попечительство! И хотя ты назначен моим наставником, в этом я тебя слушаться не буду!

Мой голос звучал, как натянутая звонкая струна, но глаза Джонаса вдруг сузились.

— Это мы еще посмотрим! — процедил он угрожающе и вдруг резво подскочил.

Не успела я оглянуться, как оказалась прижата им к земле.

Мои глаза широко распахнулись, дыхание сбилось. Он совсем сошел с ума???

Но Джонас был, похоже, настроен весьма решительно в желании подавить мою волю.

Это что — очередной способ унизить меня, как личность?

Он снял с ножа кусок яблока и попытался затолкать мне его в рот, но я отвернулась, крепко сжав губы. Не уступлю!!! Мне еще дороги остатки моего и так стремительно исчезающего чувства собственного достоинства! И чего Джонас вообще ко мне привязался??? Хочет показать, что он лучше меня? Сильнее???

— Отстань от меня! — процедила я. — Я не маленький! А ты мне не папочка!!!

Я попыталась сбросить его с себя, но он был слишком силён.

Джонас одной рукой схватил меня за подбородок и повернул мою голову к себе.

— Предупреждаю, пожалеешь! — прошипела я, но он взял кусок яблока другой рукой и начал запихивать мне в рот.

— Моя задача — воспитать тебя как следует, маленькое чудовище, — пробормотал Джонас упрямо. — Для этого меня принудили стать твоим личным наставником! И если ты не научишься меня слушаться добровольно, я буду действовать силой!!!

Да, он был уверен, что поступает совершенно правильно! Вот это самомнение! И пусть он привлекал меня (хотя после таких вывертов даже уже не знаю, чем именно), но попускать ему брать власть над моей личностью я не собиралась.

Когда мне в рот уверенно вошла долька яблока, мне в голову пришла очень дерзкая идея. Такая дерзкая, что я за нее потом могла выгрести по полной! Но я не удержалась. Несмотря на возможные последствия.

К тому же во мне, очевидно, взыграла та самая подлая тяга к Джонасу, которая набросилась на меня так невовремя и окончательно лишила благоразумия.

И я сделала это!

Резко расслабила губы, словно соглашаясь принять пищу, но как только Джонас отпустил этот кусочек, я тут же выплюнула его, а сама… обхватила ртом мизинец Джонаса, чувственно проведя по нему языком. Так иногда делают куртизанки, чтобы клиент быстрее «заводился».

В особенно тяжелые времена мама иногда работала в борделе прачкой. Мне тогда было шестнадцать, и я частенько бегала к ней, чтобы помочь. А еще подглядывала: любопытная была слишком. Просветилась неслабо…

Парень замер, а я с безумным удовольствием наблюдала, как по его лицу начинает разливаться дикий румянец.

Он тут же отдернул от меня руку и соскочил с меня, как ужаленный.

Я злорадно ухмыльнулась.

— А я предупреждал… — пробормотала я, настороженно смотря на то, как он тяжело дышит, повернувшись ко мне спиной.

В этот момент ко мне запоздало пришла мысль, что за такое Джонас может мне и врезать неслабо, и улыбка сползла с моего лица. Я тоже медленно поднялась на ноги и на всякий случай схватила покрывало с земли, быстро заталкивая его в котомку: вдруг сейчас придется бежать?

Когда Джонас развернулся ко мне, я смотрела на него уже с серьезным опасением. Но извиняться не собиралась. Это ему наказание за самоуправство!

Правда, пришло некоторое осознание, что я, пожалуй, перестаралась. Не стоило лишний раз с парнем ссориться, ведь мне скоро его «пить» …

Но было уже поздно.

По бешеному выражению лица Лиррэя я поняла, что все это для меня ничем хорошим не кончится.

Я испуганно развернулась, пытаясь рвануть в кусты, но Джонас нагнал меня в два прыжка, развернул к себе обратно и жестко прижал спиною к широкому стволу дерева.

— Убирай его!!! — прорычал он яростно. — Убери его сейчас же, чертов извращенец!!!

— Убрать что? — с ужасом прошептала я, смотря, как в глазах парня буквально полыхает яростное пламя. Да он просто бешеный!!!

— Приворотное своё!!! — крикнул Джонас. — Сейчас же сними его с меня!!!…

Джонас

В последние дни я был слишком занят, чтобы Селия даже замечать, да и он, видимо, стремился как можно реже со мной пересекаться, поэтому мы виделись с ним только по утрам и вечерам, но совсем не разговаривали.