Шрифт:
Вид сильного и ловкого Костиного тела ее заворожил — так хорошо был сложен этот грубый вояка. Алисе было страшно неловко, и стыдно, и мурашки бежали по коже, но она не могла оторваться от созерцания "прелестей" молодого мужского тела. Она почти уже заставила себя отвернуться и пойти куда шла, когда Костя ее заметил, улыбнулся и помахал рукой. Алисе почудилось в этой улыбке что-то торжествующее, она возмутилась до глубины души и ни секунды не раздумывая, крикнула:
— Смотри, не перенапрягись, а то поясница будет болеть! Всё-таки не мальчик уже!
Костино лицо потемнело, и Алиса поспешила смыться, пока он не надумал опять пересчитать ей ребра. Но то, что она не совсем права, Алиса поняла. Умыл. Да, он смотрел ей в вырез. А она на его пресс пялилась, да так, что оторваться не могла. Надо сделать мальчику скидку. По старой дружбе. Проверить, на что он способен. Как именно проверить, Алиса еще не придумала, но что-нибудь подвернется…
Глава 3
Костя сидел на кухне за столом, макал черный хлеб в молоко и хмуро посматривал на помятое лицо бати. Накануне тот упал в обморок из-за гипогликемии, вызванной угадайте чем!
— Бл*, ну какого х*ра ты это делаешь, а? — не сдержался Костя.
Мама вздрогнула и неожиданно громко хлопнула ящиком со столовыми приборами. Костя глухо извинился перед ней за нецензурную брань, а потом опять заговорил с отцом:
— Ты же… тебе же палец уже отняли! И инсульт был. Ты чего, бл*ха-муха, добиваешься? Чтоб маму в больницу с инфарктом увезли?
— Сын… — начал было батя, но Костя не дал ему высказаться — перебил:
— Да чего, сын-сын! Себя не жалко — хоть жену пожалей!
— Я все понимаю, я завяжу, обещаю..!
— Да… Ты и в прошлый мой приезд обещал.
Косте очень хотелось взять эту тряпку за шкирку и встряхнуть хорошенько — силы ему теперь это позволяли — но вот мать расстроится. Отец же… М*дак! Костя залпом допил молоко и вышел из дома. Он не понимал батю, потому что сам не страдал алкогольной или наркотической зависимостью. Ему казалось, если есть голова на плечах, значит, надо взять себя в руки, а не мучить окружающих. Ну вот как их наедине оставлять? Как она одна с ним справится?
— Кость! — вдруг крикнула из-за забора тощая шмокодявка из Зазеркалья.
— А? — живо откликнулся он.
Разве можно на такое крохотное существо обижаться, что б оно там ни вякало?
— Можешь мою бабулю в город свезти на машине? К доктору.
— К какому доктору в воскресенье?
— К знакомому!
Костя подумал немного. О чем тут много думать? Бабуля и ее здоровье — это святое. Машина у отца на ходу. И на том спасибо.
— Вот, — протянула Алиса с заднего сиденья тощую загорелую ручку с двумя сотенными купюрами. — На бензин.
— Оставь себе на мороженое, — отмахнулся Костя, случайно задел запястье, почувствовал, как мурашки бегут по телу от этого прикосновения.
— Нет, — опять упрямо торчит вперед тонкая рука.
— Хорошо, я возьму, но все равно куплю тебе на них мороженое, договорились? — Костя поторопился взять деньги, а Алиса торжествующе ответила:
— А я не люблю мороженое, так что себе купи! — и захихикала.
— Слушай, я раньше не замечал, что ты такая вредная!
— А кто тебе прозвище придумал? — возмутилась Алиса.
— Я думал, Анька твоя…
— Это все оттого, что сердце разбито, — вдруг подала голос Клавдия Ивановна. — Лисенок так хочет показать, что ей никто не нужен…
— Ба… — Костя заметил в зеркало заднего вида, как Алиса нахмурилась и покраснела. — Не говори глупости. Да и что Косте за дело?
— Как что за дело? — возразил он. — Мы ж друзья!
— Старый ты уже, чтоб мне в друзья набиваться, Константин Валерич!
Он фыркнул:
— Всего-то шесть лет разницы! Это ерунда, мелочь. В детстве не мешало, а теперь и подавно.
— Вот-вот, вот-вот, — живо согласилась Клавдия Ивановна. — И я говорю, хватит уже, в девках засиделась…
— Ба, да мы не про то! Костик же мне не жениться предлагает, а дружить!
Да, жениться на этакой дикой кошке, пожалуй, опасно… Хороша, конечно, зараза, но уж больно когтиста, к тому же шипит без видимых причин. Трудно с такой жить, наверное…
— А чего ж? — не унималась бабуля. — Дружите. Мальчик хороший, работящий. Будешь за ним, как за каменной стеной…
Алиса хлопнула себя ладошкой по лбу: