— Ба…

— Она у меня готовить умеет, — принялась Клавдия Ивановна наводить маркетинг другой стороне. — И постирать, и хату прибрать, и огород посадить… А рукодельница какая…

— Что за рукоделие? — спросил Костя, когда они с Алисой завели бабушку в квартиру к доктору, а сами спустились в тенистый двор и присели на лавочку.

— Скрапбукинг, — неохотно ответила Алиса, — пэчворк, макраме, текстильные куклы…

Костя усмехнулся:

— Из всех слов только "куклы" понятно.

— Почему-то я нисколько не удивлена, товарищ солдафон!

— Зачем ты это делаешь?

— Что?

— Хамишь мне. Я тебя чем-то обидел? Мы же не школьники, чтоб друг другу учебники рвать в знак внимания…

— Ты слишком много о себе возомнил, внимательный!

— Ну вот, опять! Да я не про то! Я имею в виду, что мы же можем общаться нормально, без хамства…

— Зачем?

— Ну, потому что мы цивилизованные люди…

Алиса честно пожала плечами:

— Я не знаю, по-моему, быть цивилизованными людьми — это скучно.

— Между прочим, это цивилизация дает тебе возможность щами перебирать. Если бы не она, взял бы тебя первый встречный троглодит, сунул под мышку и утащил в свою пещеру.

— Это ты на себя, что ли, намекаешь?

— Неет, что ты, я не такой… Я культурный человек. К тому же, мы ведь с тобой друзья-товарищи, с детства. Да? — Костя легонько толкнул Алису локтем, а она уставилась на него своими глазищами в пол-лица. А потом вдруг сказала хрипло:

— Поцелуй меня!

У Кости даже дыхание перехватило. На секунду. Но он быстро понял, что это очередная провокация.

— Вот еще! Размечталась, козявка! Тебе надо — сама и целуй!

Огромные глаза еще с минуту недоверчиво сверлили его лицо, а потом Алиса вдруг расслабилась, вскочила со скамейки, засмеялась и побежала на детскую площадку. Костя подавил желание броситься следом, медленно встал и нарочито не спеша побрел за своей чокнутой подругой детства. Покачал ее на цепочной качели и покрутил на крутилке. Алиса радовалась, как ребенок, а у Кости от этого зрелища щемило в груди. Какие все-таки странные существа — женщины…

На следующий день рано утром Костя уехал на учебу. От села до города всего два часа на автобусе — можно каждые выходные приезжать. Всё-таки хоть как-то матери помочь…

Он поселился в общаге еще с тремя простыми военными парнями: Витьком, Дэном и Петрушей. Жаль, в этот раз с ними не будет Никиты, старишины Орлова. Они познакомились еще при поступлении, а в первую зимнюю сессию жили в одной комнате, но в этот раз он привез с собой жену и снял квартиру. Хороший мужик: простой, но без тяги к беленькой и тупым телкам с низкой социальной ответственностью. Прочие экземпляры на учебе почти поголовно страдали этими двумя пристрастиями, причем вне зависимости от семейного положения. А старшина Орлов влюблен в свою жену — это Костя быстро вычислил, потому что сам не так давно находился в этом состоянии и помнил его хорошо. Когда Никита говорил о своей жене (не так уж много и часто, надо заметить), то у него светились не только глаза, но и все лицо загоралось, как лампочка. Он часто улыбался, рано вставал, был бодр и любознателен. А еще — трещал по телефону в коридоре каждый вечер не меньше часа и во время этих разговоров постоянно смеялся, а потом утробно басил, как бегемот, который пытается изобразить ласковый тон.

Жену Никиты — вот ведь ирония судьбы! — звали Ангелиной, и у Кости сердце ёкало всякий раз, как товарищ ее упоминал. Однако масштаб этой иронии ему только предстояло постичь.

В пятницу состоялся первый экзамен — по такике. Костя и Никита отстрелялись одними из первых и вместе вышли на крыльцо училища, чувствуя огромное облегчение и радость. Костя немного замешкался в дверях, пропуская преподавателя, а Орлов прошел вперед, даже ускорился немного — похоже, навстречу кому-то. Он распахнул руки, весело смеясь, и чуть присел, чтобы поймать в объятия хрупкую светловолосую девушку. Костя чуть не рухнул на крыльцо: это была ТА САМАЯ, ЕГО Ангелина… То есть, конечно, давно уже не его, а вовсе даже Орлова. Ангелина Орлова, жена Никиты. Костина голова налилась свинцом, а на грудь лег огромный камень, который мешал дышать и мыслить. С трудом собрав себя в кучу, он решительно направился прочь от счастливой семейной пары.

— Костя! — надрывно окликнул его когда-то такой любимый нежный голос.

Пришлось остановиться. И впрямь глупо бежать. Они же взрослые люди. Ангелина подошла к нему близко, пришлось поднять на нее глаза. Она была все так же хороша — едва ли не лучше, чем он помнил ее, хотя и в этих воспоминаниях красота ее была ослепительна до фантастичности.

— Привет, — срывающимся голосом произнесла девушка.

— Привет, — эхом ответил он, так хрипло, что пришлось прокашляться, но это не помогло. — Как дела?

Глупый вопрос! У нее все отлично, разве не ясно? Старшина Орлов — отличный парень. То есть мужчина. Муж. В общем, отличный.

— Костя, мне так жаль… Я… мне очень жаль, что…

Тут подошел ее супруг, видимо, сочтя, что дал им достаточно времени наедине.

— Вы знакомы? — спросил он удивленно.

— Да, — ответила Ангелина, покрываясь красными пятнами. — Сержант Васильев был нашим куратором в том лагере, где мы с тобой познакомились.

— Странно, что я его тогда не видел.