Когда-то здесь жил мой дед — отец матери, герцог Ларосский, с десяток лет занимавший королевский престол. После его смерти эти комнаты были заброшены: шептались, что здесь бродили привидения — но я всегда с огромным удовольствием проводил тут время в детстве.

Это был мой собственный мир.

Посреди этих комнат я мечтал стать великим магом, назваться Верховым Хранителем Элевейза и совершить множество незабываемых подвигов…

Однако сейчас, находясь в полном ужасе от себя самого, я, на фоне прежних мальчишеских мечтаний, почувствовал себя еще более никчемным.

Мое влечение к Селию росло с каждым днем.

Мне стыдно признаться даже самому, но сейчас, когда я увидел его выходящим из ванной комнаты в этом несуразном халате и с этим прелестным румянцем, я получил не только эстетичное удовольствие от его красоты. У меня совершенно бесстыдно стало тесно в штанах. По-настоящему…

О горе мне!!!

Буквально повалился на пыльный пол, раскинул ноги и руки в стороны и мучительно закрыл глаза.

Ненавижу его! Или себя…

Мечтаю, чтобы он исчез из моей жизни, но… не могу не видеть его.

Вот ты и дождался подвигов в своей жизни, Джонас! Только подвиги у тебя какие-то… извращенные. Влюбиться в мужчину! Чем не подвиг! Слабо кому-либо повторить, а?

Да по мне авторы любовно-приключенческих романов плачут!

Вот только я сейчас заплачу вместе с ними…

Что же мне делать?

Я лежал так, наверное, минут двадцать и размышлял.

Нет, так реально не может продолжаться!

Мне нужна женщина! Настоящая, реальная, живая и… красивая!

Сходить в Дом утех? Зажать в углу симпатичную служанку? Готовых прыгнуть мне в постель найдется немало. Почему бы и нет?

Я представил, как целую какую-нибудь милашку на глазах у Селия, и почувствовал какое-то ненормальное удовлетворение. Словно я хотел ему этим отомстить. Отомстить за свои муки. Отомстить за его красоту и привлекательность…

От всего этого мне полегчало. Настроение резко подскочило вверх.

Я присел и злорадно ухмыльнулся.

И хотя я никогда ещё не занимался совращением девчонок у себя дома, для всего в жизни наступает первый раз…

Странно, меньше всего я думал о том, что он вампир.

Словно мне было все равно.

Словно для меня это не имело никакого значения…

***

Селена

Взгляд Джонаса был странным — горящим, шокированным, долгим, словно он привидение увидел, а не мою мокрую тушку.

А потом он просто выбежал прочь, чем шокировал уже меня.

Я плохо выгляжу? Он что-то заметил???

Но нет, груди не видно. Она у меня таких скромных размеров, что даже без утяжки иногда трудно разобрать. Раньше страдала по этому поводу, а теперь вот, когда стала «мальчишкой», даже радуюсь.

Но все-таки, что произошло с Джонасом???

Я быстро схватила чистые вещи и в ванной переоделась. На грудь натянула прежние тряпки.

Черные штаны и ослепительно белая рубашка были слегка велики, но совсем немного. Пришлось затянуться поясом, отчего моя тонкая и довольно голодная талия стала сильно выделяться. Положение спас недлинный камзол с красивыми серебристыми пуговицами. Он был простого кроя, типа, домашний, как я понимаю, но мне показался верхом ткацкого мастерства.

Посмотрев на себя в зеркало, висящее на стене, я изумилась.

Так хорошо я не выглядела еще никогда. Одежда немного скрадывала худобу, но была такой новой и красивой, что я невольно заулыбалась. Мне показалось, что даже платье не смогло бы так преобразить меня…

Однако, когда эмоции немного улеглись, я вспомнила о Джонасе и помрачнела.

Что же с ним? Может, мне нужно за что-нибудь попросить у него прощения? Так могу же нарваться на его злость: он в последнее время очень нервный, что не удивительно после моего шокирующего признания.

Джонас появился через полчаса.

Выглядел он странно: глаза лихорадочно блестели, на губах играла какая-то лукавая усмешка. Правда, на пару мгновений его взгляд потух, когда задержался на мне, но потом снова зажегся, и парень потянул меня в коридор.

— Сейчас мы идем обедать — завтрак мы благополучно пропустили. Там будут присутствовать моя мать — называй ее миледи, моя сестра Кларисса — ее зови юная госпожа, мои бесчисленные кузины и тётушки — их имен ты все равно не запомнишь — называй их госпожами, если обратятся лично к тебе…