Шрифт:
Наверное, меня его отношение сильно задело, потому что я тут же загорелся гневом, резко схватил его за руку и потащил за собой.
— Джонас… господин Лиррэй… — пролепетал мальчишка, бледный, как полотно. — Прошу вас, отпустите меня!
— Заткнись, негодник! — прошипел я. — За твое непослушание ты будешь наказан. Сбежать от меня вздумал? Не выйдет! Облеплю тебя магическими печатями с ног до головы, чтобы больше ты не смел меня обманывать!
— Куда ты… вы… ты меня тащишь???
— В экипаж! — прикрикнул я. — Сегодня ты поедешь со мной!
— Что???
Селий так изумился, что даже сумел затормозить мое движение, уперевшись в землю ногами.
— Но я не хочу!!! — воскликнул он.
Я развернулся и свирепо посмотрел в его побледневшее лицо.
— А тебя никто не спрашивает, вампиреныш! — прошипел я, наклонившись прямо к его лицу. — Не забывай о том, что мне всё известно!
Селий нервно сглотнул и опустил глаза.
Вид у него был обречённый.
— Ладно, — он расслабился и показался мне таким несчастным, что противно заколола совесть. Что, я опять перестарался?
Выругавшись под нос от злости и на него, и на себя, я подтолкнул мальчишку вперед и в очередной раз пожалел о том, что мы с ним вообще встретились…
Глава 6. Обитель аристократов и очень много эмоций…
Селена
Пока мы тряслись в экипаже, я усиленно смотрела в пол и ужасно злилась на Джонаса. Злилась от огорчения и ожидания еще больших бедствий на свою голову.
А ещё я совершенно не понимала его мотивов. Вот зачем ему меня с собой тащить???
Впрочем, я ведь собралась сбежать, а ему нужно меня попридержать при себе…
Но ведь он мог уже сто раз сдать меня Хранителям, да и все. И не знал бы никаких проблем.
Но не сдал. Почему? Хочет помочь? Зачем ему это надо? Или желает сам, без чужого участия разгадать тайну происходящего в Академии?
Однако все слишком серьезно. Вряд ли Джонас стал бы рисковать расследованием ради собственных амбиций.
Тогда…. РАДИ ЧЕГО ОН ВСЕ ЭТО ДЕЛАЕТ???
Но не ради же меня!
Эта мысль показалась горькой и смешной.
В его искреннее расположение ко мне я не поверила бы ни при каких обстоятельствах. Это невозможно! Я — вампир, враг всего живого, мерзкое чудовище, использующее людей, как корм….
Б-р-р! Аж самой противно! Все-таки до пятнадцати лет я росла обычным человеком, поэтому смириться с собственным происхождением мне было тяжело даже до сих пор…
Всю дорогу мы молчали, а я даже не поднимала глаз.
Когда же экипаж остановился, и конюх сообщил о прибытии к резиденции, меня прошибло страхом.
Еще с детства у меня остался полусознательный трепет перед знатью. Мама несколько лет работала служанкой у богатых господ, и я хорошо помню синяки, с которыми она часто возвращалась домой, а еще слёзы и жалобы на жестокость местных богатеев. Сразу же представилось, что любой житель этой резиденции сочтет меня каким-нибудь нищим оборванцем, по ошибке прилипнувшим к молодому господину. Да и свитер мой, видавший виды, больше походил на одежду, снятую с огородного чучела.
В общем, из экипажа я выбиралась бледная и испуганная, но Джонас на меня даже не взглянул. Только подтолкнул вперед, показывая, что тщательно следит за мной.
Котомку свою я сжала в руках на груди и, опустив голову, пошла вперед.
Громкими приветствиями нас встретил каждый проходящий мимо слуга. Мужчины и женщины, молодые и не очень — все радостно кланялись Джонасу и после этого недоуменно косились на меня.
Мне было так неловко, что хотелось провалиться сквозь землю.
Когда мы миновали ступени, приведшие нас к высоким деревянным дверям, придверник с почтением открыл оные, тут же забирая у Джонаса багаж.
— Срочно сообщи управляющему, что мне нужна спальня около моей: я привел… своего товарища по учебе. Приготовьте ванные комнаты и чистую одежду.
Придверник поспешил выполнить указание, а Джонас схватил меня за локоть и грубовато втащил в огромный и очень яркий холл.
Не поднять лица я не смогла.
В жизни не видела помещений краше этого. Семиметровые потолки холла были выкрашены в бледно-жёлтый цвет. По углам на потолке разбегались витиеватые, наведенные золотой краской узоры, на стенах висели отливающие таким же золотом тканые обои с изображением мифических животных, а пол был устлан гладким и совершенно цельным камнем такого нежно-персикового цвета, что мне тут же захотелось съесть такой фрукт, а мой голодный желудок запел дикие трели, разлетевшиеся вместе с эхом по всему помещению.