Хорошо, что мы уже попрощались, жаль только, что не по-доброму это вышло.

А, плевать! Все равно все в моей жизни наперекосяк…

Не хотела признаваться самой себе, но сердце ныло. Почти выло от боли, от холода расставания, от чувства унижения и ущемленности…

Убегаю, как преступница, коей я и являюсь на самом деле…

— Эй, нищеброд! — громкий грубый окрик заставил меня съежится, но шагов своих я не замедлила. До спасительных ворот еще пару сотен метров, а там уже начнется новая жизнь…

— Стой, тебе говорят!!!

Топот ног за спиной доказывает, что все эти выкрики имеют отношение именно ко мне.

Я срываюсь на бег, но чужая рука хватает меня за шиворот и резво разворачивает к толпе.

Их больше десяти человек, в основном старшие, но есть парочка парней из моего потока. Все они смотрят на меня насмешливо, презрительно, словно хотят втоптать в грязь.

— Что вам нужно? — глухо произношу я, заглядывая в бесстыжие глаза парня напротив, одетого в очень дорогой костюм. Точно из этих — аристократов!

— Мы слышали, что ты обманом пробрался в Академию, — говорит насмешник, складывая могучие мускулистые руки на груди. — Приписал себя к роду обедневших дворян, а сам выполз из подворотни… Ты же понимаешь, что этим очень сильно оскорбил нормальных людей? Когда червь притворяется змеей, его бросают на съедение ястребу…

Последние слова парень выплевывает мне в лицо с неприкрытой ненавистью, а я чувствую, как холодеют мои пальцы.

Их десять, и они мужчины, а я одна и я… девушка. Они же от меня даже мокрого места не оставят!

Но неожиданный гнев и обида перекрывают страх.

— Это тебя никак не касается, — говорю я твердо, смотря обидчику в глаза. — Иди своей дорогой…

Опешивший от моей «наглости» задира выпученными глазами осматривает своих приспешников, словно удостоверяясь, что они все на его стороне и готовы к любым его действиям, а потом снова поворачивается ко мне.

— И после всего этого ты смеешь открывать свой поганый рот, ушлёпок??? — почти рычит он, надвигаясь на меня со сжатыми кулаками.

Мгновение, и у меня из рук вырывают котомку, а я лечу в сторону кустов, ударяясь спиной об лежащие на земле камни. Мне ужасно больно. Но я сцепляю зубы, чтобы не уронить своего последнего достоинства и не застонать.

Под презрительные шуточки и смех я вижу, что парни потрошат мои вещи, выбрасывая их на землю.

— Нет, вы видели? У него в сумки сухари!!! И этот червь учился вместе с нами?

— Посмотрите на его одежду! Она же воняет! Грязное животное!!!

К толпе, привлеченные криками, начали стекаться зрители. Среди них я даже увидела группу девушек во главе с блистательной Виоль. Она мгновенно оценила ситуацию, нашла меня взглядом и тут же расплылась в счастливой улыбке.

— О, так это правда? Значит, это ничтожество не имеет права учиться в нашем благороднейшем учебном заведении? Поделом обманщику!!! Давно пора было его разоблачить!!!

— Ой, посмотрите на его оделяло! — подхватила одна из ее подружек. — Оно же словно с грязного нищего снятое! Как такую мерзость вообще разрешили принести в Академию???

Градус ненависти и презрения все больше нарастал, а я, беспомощно лежащая на земле, чувствовала, что меня начинает накрывать отчаяние.

Да, меня задевали их слова. Очень задевали. Потому что мое происхождение и моя бедность всегда были моей болью. И все эти люди, не добившиеся в своей жизни ничего самостоятельно, а все получившие от своих родителей, теперь откровенно выражали свое превосходство и втаптывали меня в грязь.

Я сжала зубы и зажмурилась. Ненависть — жгучая, безумная — начала подниматься изнутри, подстегиваемая старыми обидами и ранами. Пальцы сжались в кулаки, но ладони вдруг пронзило острой болью. Как в тумане, который начал обволакивать мой разум, я увидела, что мои ногти удлинились, превратившись в некоторое подобие когтей, сейчас впившихся в мою собственную плоть.

Запах крови начал будоражить что-то скрытое внутри меня. Я перевела взгляд на своих обидчиков, и изнутри поперла жажда. Жажда наказать, отомстить, уничтожить, а потом… испить их крови! И чтобы она текла по моему подбородку целыми струями. Чтобы мне чувствовать их жизнь на своих губах и наслаждаться их ужасом и агонией…

Что-то в разуме тревожно вздрогнуло, взывая к ускользающему благоразумию, но меня уже затопило волной жгучего нетерпения.

Я медленно поднялась на ноги, смотря на обидчиков исподлобья, и губы начали расползаться в торжествующей усмешке. Вдруг на верхней челюсти что-то болезненно прострелило, и я ощутила, как медленно удлиняются мои зубы-резцы…

Боль мгновенно прошла, а жажды убивать только прибавилось.

Что ж! Наконец-то наступил мой час торжества!..

***

Джонас