– Дети?
– тут же уцепилась за эту информацию Наталья. Возникало ощущение, что это единственное, что её волновало из сказанного мною.
– У вас будут близнецы?

– Да. У меня будут близнецы от Теплова Вячеслава Игоревича. Повторюсь, к Матвею ни я, ни дети никакого отношения не имеем.

И снова этот взгляд, пронизывающий насквозь, от которого мне было не по себе. Что она там себе думала? Я бы, пожалуй, даже заплатила за то, чтобы об этом узнать.

– Спасибо за разговор, Ксения. И за чай, - наконец, улыбнувшись, поблагодарила Наталья и поднялась из-за стола.
– Если вдруг что-то изменится… дайте знать, пожалуйста.

– Изменится в правде?
– Я хмыкнула и, тоже поднявшись на ноги, посмотрела на Сибирякову прямо.
– Ничего из того, что я озвучила, иным не станет.

Кивнув, Наталья вышла из кухни, после чего, быстро одевшись, покинула квартиру. И только когда я заперла за ней дверь на все замки, почувствовала себя в относительной безопасности. Впрочем, это чувство было иллюзорным. Я ощущала это инстинктами, которые буквально вопили, что ничего ещё не завершено.

Наталью Сибирякову я видела далеко не в последний раз в своей жизни.

Не прошло и пяти минут, которые стали для меня своего рода отходняком от стресса, как в дверь настойчиво зазвонили. Я даже порцией кислорода подавилась - столько разных мыслей за мгновение пролетело в голове. Представилось, что это вернулась жена Матвея. И что у неё теперь какие-то дурные цели, касающиеся моих нерождённых детей. Господи, если так дело пойдёт и дальше, я попросту угожу в больницу и буду молиться, чтобы эта беременность сохранилась.

Неожиданно даже для самой себя разозлившись, я подлетела к двери и, даже не взглянув в глазок, распахнула её. Передо мной стояла… мама. Которая до сих пор с такой силой жала на кнопку звонка, что у меня задребезжало в ушах.

– Наконец-то!
– сказала она и, отстранив меня с прохода, по-хозяйски вошла в квартиру.

Мама была налегке, из вещей - только сумка, которую она мне и вручила.

– Привет, - поздоровалась я, нахмурившись, когда мама сначала разулась, а потом, забрав у меня вещи, прошла сразу же в комнату дяди Жени.

Я последовала за ней.

– Я после дороги. Сначала - душ, а потом накорми меня. В аэропортах всё очень дорого.

Водрузив сумку на постель, мама направилась в ванную, оставив меня в растерянности. Зачем она приехала? Точнее, что стало в итоге причиной - желание отговорить дядю от продажи квартиры, или же родственные чувства, которые самое время было проявить по отношению к брату?

В любом случае, узнать я это могла только одним способом, потому, вздохнув, направилась на кухню, чтобы соорудить маме пару бутербродов.

В общем и целом, я была вполне привычна к той холодности, что неизменно витала между мной и родителями с моих детских лет. И когда мама, приняв душ и переодевшись, присоединилась ко мне, я физически почувствовала стену отчуждения, стоявшую между нами долгие годы.

– Ничего основательнее нет?
– спросила мама, садясь за стол и принимаясь за бутерброды.

– Не было времени готовить, - соврала я.

Хоть в холодильнике и имелись припасы, мне совсем не хотелось устраивать для родительницы званый обед.

– Ладно. Как Женя? Есть что-то интересное?
– прожевав, спросила мама таким тоном, как будто интересовалась, не идёт ли дождь.

– Я как раз собираюсь к нему в клинику через пару часов. Врачи сказали, что к вечеру могут быть новости. Съездим вместе.

Я не спрашивала - утверждала. Но мама, видимо, сочла мои слова теми, на который требовался совсем иной ответ.

– Нет, - помотала она головой.
– Сегодня точно нет. Очень устала после перелёта. С Женей мы созванивались. Пока этого достаточно.

Я невольно округлила глаза. Что значит, достаточно? Для меня это были какие-то неведомые мне категории, которыми мыслили вроде как самые родные люди.

– Как хочешь, - ответила я, пожав плечами.
– Но я уверена - он был бы рад тебя видеть.

Мама хмыкнула и принялась за второй бутерброд. Когда доела, поднялась и стала рыться в холодильнике. Это неприятно полоснуло - не то чтобы я была негостеприимной, или мне было жаль чего-то для матери… Просто она всячески давала понять, что я здесь вроде как на вторых ролях.

– Что у тебя со Славиком? Когда ты перестанешь играть в этот цирк?
– неожиданно припечатала мать, выудив из ящика для фруктов два яблока.

Меня аж подбросило на месте от возмущения. Впрочем, я быстро успокоилась, потому что это была не та ситуация, на которую стоило тратить нервы. Впереди меня ждал серьёзный разговор с Матвеем, да и тревог относительно дяди было выше головы.

– Может быть, ты не поняла в первые несколько раз, - размеренно ответила я, наблюдая за тем, как мама, вымыв яблоки, вновь устраивается за столом.
– У Славы другая женщина. Он привёл её в наш дом. Водил весь последний год. Она от него беременна. Мы разводимся. Теперь стало яснее?