— Предупреждаю, Ангел, в последний раз, — цедит он сквозь зубы, — можешь таскаться, где угодно и с кем хочешь, но моего сына по гулянкам ты таскать не будешь.

Сердце ухает вниз от слов Владимира, и я открываю рот, чтобы ответить, но он резко меня обрывает.

— Да, и, — мужчина сжимает челюсти, словно еле сдерживает себя в руках, — своего малолетнего дружка предупреди. Еще раз явится сюда, пожалеет.

Ангелика

Еле сдерживаю себя, чтобы не написать Аристову, что о нем думаю, но разум побеждает. Успокаиваюсь и решаю поговорить с одноклассником в понедельник, потому что дальше так продолжаться не может. Не знаю, что он сказал Владимиру, только тот обозлился на меня окончательно и даже слушать не стал.

Атмосфера в доме накалилась до предела. Я чувствовала, что отчим скоро сорвется, как раньше. Мы такое проходили много раз, и сейчас, как никогда, нужно было быть начеку, особенно после его недвусмысленных высказываний по поводу моих гулянок. Как еще язык повернулся сказать подобное?!

Воскресенье мы посветили себе. Погуляли с Олежкой в центре города. Хорошо, что погода позволила вдоволь насладиться свежим воздухом и весельем в парке. Братишка был доволен, и пока я вечером усердно занималась, он собирал конструктор. Пару раз спросил про Дана, напомнив мне о предстоящем разговоре.

Я же просматривала чат с Кругловым. Он так и не дал о себе знать, и меня это беспокоило. Вдруг что-то произошло, а я не в курсе?

К понедельнику я так сильно себя накрутила, что, увидев Макса целым и невредимым, спокойно вздохнула. Сегодня он даже удостоил меня взгляда, но не поздоровался и закрылся учебником. Обидно. Не так, как на прошлой неделе, конечно. Может, ему нужно время, чтобы успокоиться…

Листовская злобно смотрела в мою сторону и молчала. Готова поспорить, что в этот момент она убила меня мысленно несколько раз, причем жестоко.

Я села на свое место и пыталась отвлечься, вспоминая разговор с Петром Ивановичем. Он сказал, что занимается документами и прочими формальностями по поводу опеки. Я радовалась. Искренне, потому что мне хотелось верить в лучшее. Хотелось, чтобы у меня была такая бабушка, как Маргарита Алексеевна. Если в субботу я не могла понять, что испытываю, пребывая в потерянном состоянии, то потом осознала, насколько был прав Максим. Нужно было раньше позвонить. Самой.

— О чем задумалась, Цветкова? — От вопроса, который прозвенел над ухом, вздрогнула.

Аристов снова устроился рядом и уперся взглядом в экран айфона, словно не он только что говорил.

— Ты не знала, что телефоны созданы для связи? М, Цветкова? — Данияр медленно поднял глаза и практически улыбнулся, что еще больше меня удивило.

— Ты к чему клонишь, Аристов?

— Если человек тебе пишет или звонит, то принято отвечать. Не знала? — Спрашивает, намекая на свое сообщение и попущенные вызовы, о которых я временно забыла.

Я не успеваю ответить, потому что в класс заходит учитель и сразу начинает свою речь. Мне неловко, к тому же Данияр снова раз за разом роняет ручку и норовит меня затронуть. Я напрягаюсь каждый раз, когда он меня касается, ведь в памяти всплывает тот поцелуй. Кожа начинает гореть, и щеки не исключение.

— Мы можем поговорить? — Спрашиваю сразу после первого урока, но тихо, чтобы никто не слышал.

Не хочу привлекать внимания, а выяснить причину озлобленности отчима чуть ли не жизненно необходимо.

— Как интересно, — протягивает Дан, заставляя меня нервничать, ведь я не знаю, что происходит у него в голове, и о чем он думает, — хорошо. О чем?

— Выйдем. — Киваю ему на дверь и сразу поднимаюсь, нервно передвигая ноги к выходу.

Не знаю, следует ли он за мной, но отхожу к окну в коридоре и только в этот момент оборачиваюсь. Аристов в свойственной ему манере вальяжно вышагивает и хмурится.

— Говори. — Бросает словно ему все равно и смотрит на проходящих мимо школьников.

— Ты говорил, что хочешь помочь. — Начала аккуратно, чтобы не поджечь тот самый фитиль, который всегда приводит к взрыву.

— И? Цветкова, не тяни кота за причиндалы. Нервируешь. — Хмурится еще сильнее и помещает руки в карманы брюк, делая шаг ко мне.

— Тогда больше не лезь в нашу семью.

— Я и не лез. — Фыркает, прищуриваясь и дела еще один микро шаг ко мне, заставляя сердце чаще биться. — Дома какие-то проблемы?

— Ты делаешь хуже. Я знаю, что будет потом. — Стараюсь говорить спокойно, но приближение Данияра действует на меня, как огонь, — становится жарко.