Остаток пути преодолели в молчании, и это вполне устраивало. Похоже, девчонка наконец-то переключилась на более подходящий объект и теперь оставит его в покое.

— И как впечатления? — спросила она, остановившись у своей спальни.

«Бесполезный трусливый сморчок. И на что он тебе сдался!»

— Хлюпик какой-то…

Принцесса рассмеялась:

— Я говорила о празднике, Харо!

Да просто охренеть какие впечатления! Пристала тут со своими расспросами.

— Так и будешь молчать? — она пытливо заглянула в глаза. — Может, объяснишь, что тебе не нравится?

«Да всё мне не нравится, девочка. Начиная с нудных караулов и заканчивая твоими невнятными играми».

— Вы всегда можете вернуть назад Двадцать Первого, госпожа.

— Так вот чего ты добиваешься! — Ровена вызывающе скрестила руки на груди. — Прекрасно! Я подумаю над твоим предложением. Вот только всё никак не пойму, за что ты меня так ненавидишь? Я ведь просто хочу с тобой подружиться!

Харо шагнул к ней, оказавшись так близко, что девчонка вздрогнула от неожиданности и вжалась в стену. Отлично, вот что он ожидал от неё ещё с первого дня: страх. Она боится его, а это уже больше походит на правду.

«Что ж, принцесса, самое время тебе отказаться от своей глупой затеи».

— Разве я похож на подружку, с которой можно сплетничать и делиться этими вашими девчачьими секретиками? — Харо даже стянул маску для пущего эффекта, стараясь выглядеть как можно более устрашающе.

На лице Ровены проскользнуло замешательство, но оно быстро сменилось ехидной усмешкой.

— Надо же! — с наигранным восторгом воскликнула она. — Да ты никак разговаривать научился!

Стоп, а разве она не должна испугаться? Или хотя бы разозлиться? Чёрт, эта девчонка сведёт его когда-нибудь с ума!

— Что вам от меня нужно, принцесса?

— Ты, Сорок Восьмой, — выпалила она. — Ты и твоя преданность. Думаешь, я отказалась от своих планов? Нет уж, поверь, всё ещё впереди! Ты нужен мне, слышишь? Ты нужен мне как верный друг и соратник.

«С чего ты взяла, девочка, что я стану тебе преданным другом? Меня ты вообще спросила?»

— Почему я? У вас вся казарма в распоряжении. Выбирай не хочу.

— Я уже тебе говорила и повторяться не собираюсь. Если тебе претит моё общество, поступим так: ты прослужишь мне до конца зимы, а после сам решишь, что делать. Принуждать тебя не стану, даже наоборот, попрошу Восемьдесят Третью вернуть Морока по первому же твоему требованию.

До конца зимы, значит? Звучит не так уж и паршиво. Во всяком случае, какое-то подобие выбора она ему дала. Осталось пережить всего пару месяцев, главное — не повестись на эти её ужимки.

— Договорились.

— Только с одним условием, — торопливо добавила она. — Сделай милость, будь со мной хотя бы чуточку приветливее.

«Приветливее — это как? Руки тебе расцеловывать, как тот хлюпик Маркус? Нет уж, девочка, не дождёшься».

— Постараюсь.

Довольно улыбнувшись, Ровена протянула ему руку. Харо насторожённо покосился на хрупкую ладошку. А ей палец в рот не клади, сразу по локоть оттяпает.

— Обычно договор скрепляют рукопожатием, — пояснила она, заметив его замешательство.

Он аккуратно коснулся её ладони и слегка сжал тонкие пальчики.

— Рада, что мы наконец нашли общий язык, Харо. Доброй тебе ночи.

Принцесса скрылась за дверью, оставив его в пустом коридоре. Протянуть бы оставшиеся месяцы и не поддаться! Со временем девчонка поймёт, что все её потуги бесполезны, и отстанет от него. Таким, как она, игры быстро надоедают.

Из конца коридора донеслись приглушённые шаги. Морок, видать. Ну наконец-то! Караул на сегодня окончен. Из-за клятого праздника всё перевернулось с ног на голову.

— Ну как? — Двадцать Первый поправил маску, насмешливо щурясь. — Повеселился?

— А не заметно?

— Да по твоей роже и без маски фиг просечёшь. И что она в тебе нашла, не понимаю.

— Может, мою неотразимость?

— Ага. От твоей этой неотразимости даже зеркала трескаются.

— А тебе, часом, клыки не жмут? — Харо нарочито хрустнул костяшками пальцев.

На самом деле подобные подколы его не задевали, но этому от подзатыльника только польза будет. Может, трепаться меньше станет.

Морок что-то невнятно пробурчал себе под нос и, заняв его место, обиженно отвернул морду. И только сдав пост, Харо понял, насколько вымотался за этот длинный день. Единственное, чего сейчас хотелось, — растянуться на койке и дрыхнуть до самого утра.

Уже на подходе к загону стало ясно, что на отдых зря рассчитывал. Женский хохот, выкрики, брань. Смерг их всех задери!

Внутри творился настоящий бедлам: одни распивали что-то из невесть откуда взявшегося бочонка — и это явно была не вода, другие лапали девок-сервусов, а кто-то уже был в полном процессе: из полумрака доносились громкие стоны под глумливые наставления охмелевших собратьев.