— Да что ты её в одной позе дерёшь, придурок? — гоготнул Шестьдесят Седьмой. — Хоть бы развернул для разнообразия.

— Что, завидно? — Девяносто Четвёртый звонко шлёпнул по пышному девичьему бедру. Сервус, поняв, что от неё требуется, покорно перевернулась на колени. — Ла-адно, так и быть, можешь присоединиться.

Чертыхаясь, Харо уже направился к своему месту, но тут заметил Слая. Развалившись на койке Твин, тот тискал какую-то деваху. Забравшись сверху, она усердно тёрлась об него в предвкушении приятного продолжения.

Кажется, горелым смердит… Харо огляделся в поисках Твин, но её нигде не нашлось. Может, задержалась? Хотя вряд ли, ушла она намного раньше, а значит, всё-таки видела. Ну Слай, ну псиный выкидыш!

С трудом сдерживая ярость, он подошёл к Семидесятому и пнул стойку кровати:

— Какого хрена, братишка!

Вздрогнув, девчонка обернулась и вскрикнула. Затем, опомнившись, сиганула с колен Семидесятого и, прижавшись к стене, уставилась на них исподлобья.

— Ну вот, напугал мою даму сердца, — досадливо вздохнул Слай и, повернувшись к сервусу, заговорщицки подмигнул. — Не бойся, крошка, сейчас я прогоню это злое и страшное чудище.

— Ты что творишь, мудак! — прорычал Харо. — Где Твин?

Демонстративно вальяжно Слай поднялся и небрежно толкнул его в грудь:

— Иди куда шёл, дружище, — в пьяных глазах вспыхнула злоба. — Лучше не лезь куда не просят.

Харо не пошевелился. Сжав кулаки, он с вызовом смотрел на друга. От гаденькой улыбки Семидесятого так и тянуло врезать ему между глаз.

— Оглох, что ли? — рявкнул Слай и снова толкнул его, на этот раз сильнее. — Пшёл нахер отсюда!

В загоне стихло. Только доносились приглушённый стон да скрип койки на другом конце. Остальные застыли в ожидании: какое же веселье без драки?

— Эй, Сорок Восьмой, подсобить? — Девятнадцатый, ехидно лыбясь, слез с лежанки. — А то не справишься ведь. Тебе даже наша прачка наваляет.

— Зря ты так, — хохотнул Триста Шестой со своего места. — Наша прачка кому хочешь наваляет, особенно если мимо корзины сменку кинуть.

Харо с невозмутимым видом хрустнул шеей. Слай провоцировал, вино, видать, в башку ударило, крови ему захотелось. Ну раз так просит… Без замаха он въехал Семидесятому в челюсть. Бил не сильно, брат ведь. Так, для порядка, чтоб протрезвел. Но удар немного не рассчитал, губу рассёк.

Кто-то из собратьев восхищённо присвистнул. Слай тряхнул головой и, смахнув кровь, посмотрел на свою ладонь.

— Ну всё, сам напросился, — злорадно проговорил он и, отшагнув в сторону, испарился.

— Кажись, спарринг намечается.

— Давай, Семидесятый, отделай засранца!

Все снова расшумелись, выкрикивая что-то, подначивая. Харо застыл, пытаясь прислушаться, в такой шумихе не так-то просто, но вертеться всё равно бесполезно. Стратегия Слая знакома, да и знает он прекрасно все его слабые места. Но в спину всё же бить не станет, не в его духе. Главное не пропустить атаки.

Харо не ошибся, но это не спасло. Слай мгновенно проявился прямо перед ним и всадил кулак под рёбра, вынудив согнуться. Следующий удар пришёлся в голову, да так, что в глазах заискрило.

Семидесятый самодовольно оскалился и, под свист и одобрительные выкрики, снова исчез.

Гомон собратьев сбивал с толку, в голове тут же расплылся туман. Харо вдохнул поглубже, пытаясь сосредоточиться. Слишком всё это отвлекало, много лишних деталей: капля крови, медленно стекающая по стене, расширенные зрачки пьяного Девятнадцатого, мелкая испарина на лбу перепуганной девчонки-сервуса, забившейся в дальний угол.

«Соберись! Ты ж его знаешь, можешь просчитать…»

Внимание Харо привлёк едва слышный шорох справа. Недолго думая, он с разворота нанёс удар. Кулак врезался в воздух, Слай тут же появился, потеряв контроль над хистом. Из его носа хлынула кровь, на щеке проступили красные полосы от костяшек.

Зарычав, он прыгнул на Харо, повалил на пол и принялся наносить удары один за другим куда придётся. Тело взорвалось от боли. Слай бил яростно, не сдерживая силы, забыв, кто перед ним.

В какой-то момент Харо удалось сбросить его с себя, и под визг и крики отполз в сторону. Нужно бить наверняка, хватит жалеть ублюдка. Слай точно его не жалеет.

— Давай, добей его!

— Молодец, Семидесятый!

Тот снова исчез. Харо с трудом поднялся на ноги и огляделся, но что толку. Лучше прикрыть спину, сейчас от Слая можно ожидать чего угодно. Попятившись, он упёрся в стену и приготовился.

— Ты знал обо всём! — послышался совсем рядом голос Семидесятого. — Ты знал, грёбаный придурок! Но молчал!

— Да о чём ты?!

— О Твин с Керсом, говнюк!

От удара сбилось дыхание, Харо согнулся от жгучей боли. Слай сбросил маскировку и наклонился, заглядывая ему в лицо: