В плечи больно вцепились, потянули вверх. Вырвавшись из хватки, Керс шмякнулся пятой точкой на пол. Седой проворчал неразборчиво и, схватив его под руки, куда-то потащил.

Рядом громко зашипело, и голову окатило ледяной водой. Керс с трудом перевернулся на колени и, пытаясь остановить дико вращающийся мир, сфокусировался на носках грязных сапог прямо перед его носом. Вода продолжала хлестать по спине, течь за шиворот. Ладони скользили по камню, в ушах словно завывала сирена.

— Принеси рвотное. И поживее! — прикрикнул на кого-то Седой.

Неподалёку торопливо затопали.

Похоже, казнь отменяется. Удача как всегда на его стороне. Да уж, этой суке точно нравится над ним издеваться.

— Ничего, откачаем, — заверил Седой, — и не таких вытягивали. К полудню будешь как новенький. Да где ж эту бестолочь носит, мать её за титьку!

Откачивать? Ну нафиг!

Выловив рукой стену, Керс попытался подняться, но помощник мастера с силой схватил его за шею и толкнул мордой вниз:

— Лежать, засранец! Устроил мне здесь представление.

Керс рухнул обратно на колени. Мир снова закружился с сумасшедшей скоростью, к горлу подкатила тошнота, и его вырвало.

— Отлично, малец! — одобрительно хмыкнул старик. — Сейчас мы из тебя всю эту дрянь выведем… Ну наконец-то! Чего встала как вкопанная? Неси сюда.

Старик присел на корточки и сунул Керсу под нос пузырёк с розовой жижей:

— Пей, живо!

— Сам пей эту дрянь, — огрызнулся он.

— Чего ты добиваешься, придурок? — прорычал Седой. — Торги, что ли, сорвать удумал?

— Как ты догадался? — Керс икнул, борясь с очередным позывом разукрасить пол содержимым желудка.

— А в чём смысл, можешь просветить? Не продадут здесь, в Мыс отправят. Зачем тебе туда?

— Какой ещё Мыс? Разве за такое не казнят?

— Казнят? — помощник мастера расхохотался. — Нет, малец, отправят на торги как миленького. А если не продадут, спишут в непригодные, и драить тебе толчки терсентума до самой деструкции. Как тебе такая перспектива?

— Дерьмовая… — об этом Керс как-то не подумал. Драить унитазы в его планы, кажется, не входило.

— Тогда пей, говнюк, или я сам волью тебе это в глотку!

Под одобрительное хмыканье Керс опустошил ёмкость. От мерзкой приторной микстуры тут же вырвало. Раз за разом желудок освобождался от выпитого. От ледяной воды он не чувствовал ни рук, ни ног, тело била мелкая дрожь, но в голове постепенно прояснялось.

Седой терпеливо дождался, когда Керс смог самостоятельно подняться, и удовлетворённо кивнул:

— Так-то лучше. Помоги отвести его ко мне.

С кем это он разговаривает? Керс попытался оглянуться, но перед глазами сразу поплыло. Пошатываясь, он сделал несколько шагов к выходу и остановился, едва не врезавшись в Глим.

— О, здорова! — он вымученно улыбнулся.

— Твин, значит? — зло прошипела подруга. — Ну ты и свинья!

Перед глазами промелькнул кулак, челюсть пронзила острая боль. Керс пошатнулся, но вовремя подоспевший Седой подхватил его под руку.

— Отставить разборки! — гаркнул он на девчонку. — Делай что велено.

Керс утёр с рассечённой губы кровь. Зубы на месте, и ладно. Выходит, это её он за Твин принял? Да уж, и впрямь нехорошо получилось.

Хотя в голове и прояснилось, но соображалось всё равно туго. Он хорошо помнил, как за час до побудки почти залпом опустошил две фляги синего дыма. Вот только Земли Освобождённых, видимо, ему пока не светят.

До конуры Седого добрались довольно бодро. Уже на пороге Глим грубо сбросила руку Керса со своего плеча и, буркнув что-то неразборчивое, зашагала прочь.

— Попробуй только выкинуть что-нибудь! — предупредил старик, заталкивая его в хижину. — Раздевайся, схожу тебе за сменкой.

Стягивать насквозь промокшую одежду оказалось не так-то просто. Керс едва не свалился, запутавшись в портках, но всё же в этом поединке ему удалось одержать победу. Ну хоть какое-то достижение! Седой к тому времени принёс свежую форму и швырнул её на кровать.

— Проспись пока, — зло бросил он и хлопнул дверью; замок снаружи громко заскрежетал.

Запер, старый пёс. Впрочем, никуда уходить он и не собирался. Сил едва хватало, чтобы натянуть сухие портки и завалиться на койку.

Стоило голове коснуться подушки, и он мгновенно провалился в вязкую черноту, заполненную неразборчивыми образами, искажёнными пьяным разумом. Между ними то и дело мелькала точёная фигурка Твин, маня за собой куда-то, иногда оборачиваясь и укоризненно глядя в глаза: не сдержал обещания, подвёл.