Шрифт:
Одарка, с восхищением до сих пор следившая за словами Столярова, в раздумье склонилась над своим водоемом.
– Все, что вы рассказали, прекрасно. Но я боюсь, что разлюблю свою подводную скалу, как только она поднимется на поверхность.
Столяров смотрел на нее удивленно.
– Почему?
– Потому, что я больше люблю Арктанию...
– задумчиво глядя в окно, ответила Одарка.
Столяров растерянно развел руками.
– Мне тяжело вас огорчать, но...
Он умолк.
– Что?..
– Одарка смотрела на него тревожно.
– Я прибыл на Арктанию для первых изыскательских работ. По решению Высшего научного комитета при Совете Министров СССР здесь в районе полюса будет произведен первый в мире опыт поднятия мирского дна с помощью изобретенного мною снаряда.
– А Арктания?..
– Если мой опыт удастся, воздушная станция над полюсом уже не будет нужна. Полюсную станцию можно будет расположить на новом острове.
Одарка опустила голову. Видя ее печаль, Столяров сказал:
– Я думаю, что такое чудесное сооружение, как Арктания, не останется без дела. Советские ученые используют ее для каких-нибудь новых важных научных изысканий...
* * *
Одарка водила Столярова по палубе воздушной станции. С таким же воодушевлением, как молодой геофизик час назад рассказывал ей о своей атомной подземной торпеде, она сейчас говорила о своей любимой Арктании. На ее лице светилась гордость. Она говорила:
– Еще недавно в область физики тонких пленок вторгалось лишь смелое воображение сочинителей фантастических романов, а сейчас...
– Сейчас из пористых сверхлегких металлов, наполненных газом, строят самолеты и даже здания, - закончил Столяров. Я это знаю.
Одарка продолжала:
– Арктания создана из гелинита. Весь ее корпус пронизан легчайшим газом, впервые обнаруженным учеными в спектре солнца и затем уже открытым на земле.
Столяров быстрым взглядом окинул удивительный воздушный корабль, неподвижно парящий над арктическими льдами.
– Ваша Арктания напоминает мне могучего орла, кости которого наполнены воздухом.
– Ее строили люди, похожие на орлов, с крылатой мыслью и очень смелые, - взволнованно сказала Одарка.
Она подошла к борту и, опустив руку вниз, указала на раструбы ракетных камер, заключенных в днище станции. Столяров склонился над бортом станции. Оглушительно ревущие ракетные двигатели уже отошли в прошлое, и молодой геофизик слышал могучее, но мягкое дыхание ракетных камер, - из их раструбов вытекал бесцветный газ. Снежная пыль, попадая в раскаленную струю газа, разлеталась во все стороны в виде радужных капель.
– Полет на месте! Красиво!
– восхищенно воскликнул Столяров.
Пройдя в центр станции, молодые люди остановились подле большого прозрачного шатра, внутри которого виднелась небольшая черная палатка. Одарка выразительно посмотрела на своего спутника. Столяров узнал эту историческую палатку и прочел на ней надпись:
У 937 ю д. ПЕРВАЯ ДРЕЙФУЮЩАЯ СТАНЦИЯ
ГЛАВСЕВМОРПУТЬ - "СЕВЕРНЫЙ ПОЛЮС".
Одарка засмеялась.
– Мы, арктанинцы, называем эту палатку "нашей маманей". Это жилье первых советских поселенцев на полюсе.
IV. РАЗГОВОР О ШАЙНО И ФАУ
В небольшой уютной столовой Ветлугиных мать Юры, метеоролог Арктании Ирина Ветлугина, маленькая голубоглазая женщина с лицом тихой и умной девочки, накрывала на стол. Вошел дед Андрейчик. Потирая сухие маленькие руки, он втянул теплый воздух комнаты и сладко зажмурился:
– Пахнет борщом. Приятно!.. И еще... постой... Чем же еще пахнет?..
– Угадай, - лукаво улыбаясь, сказала Ирина.
– Голубцами! Право же, голубцами!..
– Правильно!
– подтвердила Ирина. Она знала, что ее отец - любитель голубцов, и попросила в арктанинской столовой изготовить сегодня голубцы.
Дед огляделся деловито и уже без всякого юмора спросил:
– А где Юра?
– Отпросился на часок полетать.
– А-а! Так вот куда он мою кирку утащил! Амундсена собирается во льду искать.
Ирина удивленно взглянула на отца.
– То есть как это "искать"? Не понимаю.
– Не понимаешь? А вот он тебе расскажет. Даже точно укажет координаты, где в данное время нужно искать труп погибшего Амундсена.
Ирина пожала плечами:
– Каждый раз что-нибудь новое. Зачем ему понадобился труп Амундсена?