– Юра подкрался к нему, и мы вместе крикнули: "Это дохлый моржонок!"

– Юра вытащил его, и мы вместе крикнули: "Это пистолет!"

Найденный Юрой пистолет лежал на столе.

– Что думает об этой находке Степан Никитич?
– спросил Ветлугин.

Дед Андрейчик шевельнул бровями:

– Я думаю, эта игрушка принадлежала какому-нибудь летчику-молодчику из компании Шайно. Лет десять назад они на своих "Мустангах" рыскали над всей Арктикой и нападали на мирные советские и американские самолеты, все старались нас с Америкой поссорить.

– Вполне возможно, - согласился Ветлугин.
– Я помню, когда пассажирские самолеты стали летать в сопровождении истребителей, "Мустанги" посыпались с неба, как мороженые воробьи.

– Точно!
– сказал дед Андрейчик и засмеялся.
– А когда летишь кувырком с хорошей высоты, можно потерять все, даже сигнальный пистолет.

Асе не терпелось, она порывалась спросить о чем-то, но не смела, - уж очень серьезные разговоры вели взрослые.

Наконец, она решилась:

– Дядя Володя, а как на лед моржонок дохлый попал?

Юра уже рассказал отцу, как они с Асей обнаружили на льду дохлого моржонка, как стали рыть ему могилу и как при этом нашли пистолет.

– Моржонок?
– что-то припоминая, сказал Ветлугин. Вспомнил!.. Недавно самолет московского зоопарка прилетел в заповедник на Новую Землю за партией ластоногих для обмена с бостонским зоопарком. Одного моржонка отняли от больной матери и вместе со всей партией погрузили на транспортный самолет. Ластоногие путешественники благополучно прибыли в Америку. Все звери вели себя спокойно, кроме этого внезапно осиротевшего усатого младенца. Он ревел не только в дороге, но и в зоопарке. Работникам зоопарка стало ясно, что он вот-вот околеет.

Видимо они пожалели моржонка и решили с первым грузовым самолетом отправить его обратно к матери. Погрузили, но он, бедняга, не долетел, околел в дороге. Его и бросили в люк. Мне рассказывал об этом директор новоземельского заповедника. Вы с Юрой наткнулись на тушу этого неудачливого путешественника. Не иначе.

– А как же моржонок с такой высоты упал и совсем целым остался?
– изумилась Ася.

– Значит, по всем правилам упал, - сказал Андрейчик.
– Я видел, как во время воздушного боя над Ладожским озером в 1942 году один фашистский летчик грохнулся об лед. С высоты пятисот метров упал, а на льду лежал, как свеженький.

Разговоры и воспоминания о Великой Отечественной войне и о шайке международных гангстеров, стремившихся разжечь третью мировую войну, затянулись. Встревоженная Ирина уже успокоилась и попросила мужа припрятать где-нибудь Юрину находку. Ветлугин отнес найденный Юрой пистолет к себе в кабинет и спрятал в письменный стол.

После обеда все разошлись. Лишь дед Андрейчик и Юра остались в доме. Старый радист был свободен от дежурства и, устроившись в уютном кресле-качалке, собирался вздремнуть, но планы его нарушил внук. Юра подсел к деду и, два раза сокрушенно вздохнув, стал смотреть на него виноватыми и ожидающими глазами. Словами этот взгляд можно было бы выразить так:

"Дедушка! Я вижу, вы собирались поспать и даже закрыли глаза, делая вид, будто спите, но мне очень хочется кое о чем вас порасспросить. Ведь вы так много видели и так много знаете... Да-да! Конечно, я понимаю, что с моей стороны очень нехорошо тревожить старенького дедушку, когда он уселся в кресло-качалку уодремать после обеда. Но я ничего с собой не могу поделать. Меня переполняют миллионы вопросов...".

Старик приоткрыл один глаз и хмуро поглядел на Юру. Тот, видимо, уходить не собирался.

– Ну, что тебе?
– Дед Андрейчик уставился на Юру недовольным взглядом.

– Я только на минуточку, - умоляюще сказал Юра.
– Вот вы за обедом про мустангов говорили. Это дикие индейские лошади?

– Нет. Я говорил о других "мустангах". Это не лошади, а ракетные самолеты. На них летали гангстеры международной фашистской организации Шайно и Фау.

Юра оживился:

– Вот-вот! Я про Шайно и Фау хотел вас расспросить. Они были вроде Гитлера?

– Вроде...
– лаконично и все еще неохотно произнес старик.

Юра слыхал и читал про Шайно и Фау. Он не терял надежды, что дед Андрейчик разговорится, и тут уж наверняка можно будет узнать много интересного. Старик и сам любил рассказывать своему непоседливому и любознательному внуку обо всем, что он пережил, видел или узнал на своем долгом веку, но сейчас не мог побороть дремоту и потому втягивался в беседу неохотно. Однако Юра умел и в такие минуты расшевелить деда. Прикинувшись простачком, он задавал самые наивные вопросы. Старик начинал сердиться, входить в азарт, и понемногу завязывалась интересная беседа. Так было и на этот раз. Сперва неохотно и вяло дед стал рассказывать то, что Юре и без того было известно.