Шрифт:
Я сфокусировалась и увидела перед собой на коленях подушку, на ней листок с мелким печатным текстом и ручку сверху. На всякий случай уточнила:
– Это отказ или про операцию?
– Отказ, дорогуша! Он хочет вас забрать, это равносильно убийству! Я полицию сейчас вызову, понимайте, потому что его на вменяемость следует проверить и на алкоголь!
– Не надо полиции, Палыч, – я подняла ладонь в примирительном жесте. – Мы просто сейчас уедем в другую больницу, это я его попросила. На вашу у нас… ну... денег нет. Вот.
Единственного намёка на финансовые затруднения хватило: Палыч моментально заткнулся и даже перестал картинно сопеть, как разгневанный носорог.
Я подмахнула бумагу и упала назад, в надёжные объятия.
Дрей вынес меня на улицу прямо в чужом нелепом халате на голое тело. На его локте болтался пакет: видимо, мои вещи. Но сил переодеваться нет, он всё делает правильно...
– Потерпи, Элис, нужно залезть в машину.
Валь поставил меня на ноги возле жёлтого такси и открыл дверцу.
– Почему… не твоя машина? – проскулила я, потому что ужасно не хотелось никаких посторонних людей.
– Моя останется здесь, мне нельзя сейчас за руль. Давай, Элис, пригни голову!
В такси я поняла, почему нельзя за руль...
Дрей сразу притянул меня и снова поцеловал. Оторвался от губ, перешёл на лицо, ключицу, руки. Тормошил и обнимал, что-то шептал и просил… Снова вернулся к губам.
Я совсем ничего не соображала, но чувствовала тепло и... свет. Какой-то бесконечно правильный, удивительный свет...
Куда и сколько мы ехали, я тоже совершенно не понимала. Было очень хорошо и совсем немножко больно.
Но после такси, даже на руках у Дрея, снова стало плохо. Все поцелуи остались на коже. Каждый. Но они были теперь, как тающие снежинки на раскалённой сковородке: мы растревожили травмы, они кусали нутро и грызли голову.
Я узнала ворота усадьбы.
– Она при смерти, авария. Тогда, сразу. Четыре дня назад, – жарко зачастил Дрей мне в макушку, а лба коснулись невесомые пальцы... Эйо.
– Неси в кровать. Хотя – стой, я быстрее сам. Но... Адрекс, тут даже я ничего уже не пообещаю.
– Да к псам твоим пограничным кровать, Эйо! – прохрипел Дрей. – Я же чувствую, сколько силы трачу, чтобы она жила сейчас! Ей уже поможет только Древо!
– Ты знаешь, я могу сопроводить и дать светильник. Но забрать её не могу, человек сам должен нести свет, – спокойно, но печально возразил Эйо. – Если заберу я – девочка никогда не вернётся. А сама она к Древу сейчас не дойдёт.
– Тогда я и дальше её понесу. Дашь нам два светильника.
– Тебя Древо Меликовых не подпустит. Искать придётся долго из-за тебя, а потом всё равно не подпустит. Ты ей не муж и не жених. Если хочешь её отнести, вас нужно прямо сейчас хотя бы обручить.
– Я что, похож на подонка?! – прогремел Дрей. – Думаешь, поставлю её перед таким выбором: стать моей женой или умереть? Веди, мы теряем время! Донесу до границы ауры, дальше пойдёт сама. В круге должно быть легче, а ты будешь подбадривать и следить за светильником. И если понадобится – станешь толкать вперёд до самой Сени!
Всё это Дрей говорил уже на ходу. За садом и калиткой мне разжали пальцы и что-то в них вложили.
– Элис, это светильник Эйо. Пожалуйста, держи его очень крепко, не урони! Только это сейчас важно, никто не может помочь тебе нести Свет!
– Я держу... Я поняла...
– Там не будет страшно, – прошептал Дрей, прижимая меня к себе и баюкая. – Обними меня крепче и… и целуй хоть как-нибудь сама иногда, чтобы по пути тебе не стало хотя бы хуже! Из-за меня мы будем долго искать.
Я нашла губами шею Дрея, в которую давно почти уткнулась, и жадно впилась, как вампир. Это – пожалуйста, это можно не иногда, а всё время... А вот светильник тяжёлый и ручка скользкая!
Из очень тёмной августовской ночи мы шагнули в абсолютную черноту. В космос без звёзд.
Глава 11
Страшно действительно не было. Покой и безмятежность. Безмятежность… сеть wi-fi с паролем «свет Эйо». Всё-то у него со смыслом.
Я широко распахнула глаза, вглядываясь в пустоту, но не от страха. Просто окружавшее нас безмолвие было ещё полнее, чем темнота: не опасным и не отторгающим, но абсолютным и шокирующим.