Вот когда начинаешь ценить такое изобретение, как железные дороги и машины. Путь, который в наше время на автомобиле занял бы от силы трое суток с долгими остановками и отдыхом, здесь растянулся на долгие недели.

Уставали от длинного перехода кони, а не люди. Нам с Алексеем так вообще хорошо в карете. Тепло, не дует. Тяжеловозы, обладающие богатырской мощью, способны двигаться гораздо дольше обычных лошадей. На обратную дорогу мы оставим именно их. Главное, обеспечить сытной кормёжкой, и дальше они прут как танки. Если не разгоняться и не нагружать сверх меры, то вёрст семьдесят в день осилят.

Пока же проходили не более сорока в день и еще до наступления темноты останавливались на почтовых станциях. Свечей у нас хватало, как и справочников, так что мы находили себе занятия и долго беседовали, прикидывая перспективные направления. Нужно ставить завод по переработке горючих сланцев. Это не только парафин для свечей, но и керосин. И снова патенты на ту же керосиновую лампу и само топливо.

Подумали мы и о получении газа из горючих сланцев. Его для освещения и в отоплении можно использовать. Но сейчас не потянем. Даже из чугуна трубы будут проблемой. Много чего хотелось устроить, и не все упиралось в материальную базу. Изготовить наши задумки ещё некому даже в крупных городах, не говоря уже о нашей глубинке.

В Нижнем Новгороде провели три дня. Там же отметили Рождество и вместе с нашими возницами и караванщиками посетили церковь. Неожиданно пристроили пять пудов сахара и три ящика спичек. Могли бы и больше, но тогда терялся весь смысл поездки в Петербург. Нижегородским купцам мы свои адреса оставили. Пусть прикидывают и думают, откуда им выгоднее и проще возить сахар. Николай I поднял пошлины на импорт, в том числе на привозное сырьё для сахара. Ещё от купцов мы узнали, что, оказывается, уже основан Комитет сахароваров и нам лучше бы стать его членами.

На обратном пути придётся заехать в Москву и решить вопрос с этим членством. Чиновники ведь могут и не разрешить производить сахар. Напирать будем на то, что заводик у нас крохотный, землицы мало, торговать намерены в своём регионе и вообще мы бедные, несчастные помещики.

Следующим интересным событием в Нижнем оказалось знакомство с одним французом. Тот тоже остановился в гостинице и сильно негодовал по поводу того, с чем столкнулся в России, и прежде всего с таможенным произволом.

— У меня потребовали рекомендательные письма, отобрали все книги и несессер, — возмущался француз.

Бесцеремонность «грязных таможенников» ни меня, ни Алексея ничуть не удивила. Это он еще не знает про личный досмотр и металлоискатель. Подумаешь, в чемодане покопались и часть вещей забрали на сувениры. Хотя книги скорее всего по другой причине изъяли. В России очень жёсткая цензура всего печатного, что идёт из Франции. Пусть вообще радуется отсутствию других препонов, кроме частых проверок подорожных документов.

Несмотря на загруженность дорог ближе к столице, продвигались мы гораздо быстрее, и причиной тому были наши кони. Любой встречный обоз, завидев таких высоких и мощных лошадей, предпочитал освободить путь. Алексей говорил, что тяжеловозов в России мало и они используются в армии. Скорее всего нас принимали за армейских снабженцев и опасались вступать в перепалку на тему того, кто кому должен уступить дорогу.

Единственный раз, где нас остановили для серьёзной проверки груза и подорожных документов, это уже на въезде в столицу. Будка со шлагбаумом преградила путь, а служивые с ружьями и суровыми минами выглядели угрожающе. Скорее всего такие меры предосторожности были связаны с тем, что въезжали в столицу мы по Царскосельскому проспекту, здесь сам император туда-сюда ездит. Спасибо, что это была не таможня. Купеческих обозов в Петербург прибывало много и каждый дотошно осматривать возможности не было. К тому же наши кони в очередной раз произвели впечатление. Постовые решили, что мы люди непростые и задерживать нас не стоит.

Зимний Петербург, да еще первой трети девятнадцатого века, произвел двойственное впечатление. С одной стороны, убогость, но на фоне того, что мы видели по пути в столицу — просто шикарно! Дома высокие, проспекты ровные. Обоз пришлось разделить. Мы с двумя повозками и каретой остановились в «Большой гостинице Париж», сани с возчиками остались на постоялом дворе.

Вселились мы в ту гостиницу, можно сказать, нахрапом. Если бы не совет Куроедова написать заранее письмо, то фиг бы нас пустили и предоставили место. Это же центр города, где-то здесь будет стоять Исаакиевский собор. Пока ничего нет и кругом завалено всё снегом. На дорогах его чистили, но не вывозили. Впрочем, я так устал за время поездки ночевать на почтовых станциях и мыться кое-как, что первые сутки просто млел в тепле и комфорте гостиницы, читал газеты и наслаждался едой.

Но дела нужно делать, а не радоваться прибытию в столицу. Какие-то знакомства у сыновей Дмитрия Николаевича имелись. Благодаря им мы прошлись по купцам, показали товар, огласили цены. Неделю потратили на знакомства. Потом договорились с купцом первой гильдии господином Гавриловым об аренде места в его бакалейном магазине. Купец в популярности товара не сомневался, хотя его смущала отпускная цена.

С трудом сошлись на том, что десять дней он даёт нам на то, чтобы раскрутить товар. Если не получится, то мы ему продаем за половину той стоимости, которую ставили изначально.