Но вот самолет оторвался от земли, набрал высоту и я немного успокоился. Достав ноутбук, я начал просматривать отчеты своих сотрудников. Мила раскрыла книжку, я взглянул на название. Оно ни о чем мне не сказало, я и автора такого не знаю. Хм, я почувствовал укол ревности, хотя ревновать девушку к чтению — верх иррациональной глупости.

Но эта ревность — сродни страху полетов. Я чувствую, что теряю контроль, и мне это не нравится. Вот заколдую ее, и мне полегчает, я буду уверен в ее чувствах и в том, что она никуда не исчезнет в один ужасный день.

Я постарался сосредоточиться на отчетах, лететь нам всего два часа, это время нужно провести с пользой.

В тот момент, когда самолет начал снижаться, в моем животе снова заворочался привычный страх.

— Мила, а ты не боишься высоты? — спрашиваю я девушку.

— Нет. Я боюсь упасть с высоты, — хмыкает она, — однажды я попробовала залезть на высокую сосну, но как ни старалась, не смогла продвинуться дальше половины. У меня ноги подгибались от страха, а ведь лезть на сосну — все равно, что на стремянку, так много удобных веток!

Я улыбнулся.

— Но есть же у тебя какие-нибудь иррациональные страхи, возможно, какие-то странные фобии? — продолжаю допытываться я.

— Есть, — говорит Мила с трагическим видом, — я боюсь тараканов!

— Да, — смеюсь я, — тараканы по-настоящему опасны!

Наверное, почти у каждого человека есть какая-нибудь дурацкая фобия, если она не мешает жить, то и беспокоиться не о чем.

Самолет приземлился ровно в двенадцать часов. Забрав багаж, мы вызвали такси через мобильное приложение — с машиной, которую я распорядился пригнать к аэропорту, вышла накладка, и ее привезут только завтра. Ничего страшного, доедем на такси.

Приезжая в Казань, я, как правило, останавливаюсь в одном и том же отеле, он находится в самом центре, на улице Баумана. В целом, приличное место, для российской глубинки, во всяком случае.

— Я забронировал нам совместный номер, ты не против? — я, как истинный джентльмен, обязан был это спросить, но серьезный тон мне сохранить не удалось.

Мила возвела глаза к потолку. Современная девушка, лишенная предрассудков — мне это нравится. Хотя… если бы она настаивала на сексе только после свадьбы, я мог бы использовать это в свою пользу, несколько страстных поцелуев — и мы женаты! И нет, я не постеснялся бы воспользоваться ситуацией.

Портье довез наши вещи до номера, я дал ему на чай и закрыл за ним дверь.

Наконец-то мы одни!..

Первым моим порывом было поцеловать ее и поскорее раздеть, но то, как она стояла рядом со мной, такая спокойная, нежная, милая…

Я просто обнял ее, позволив своему сердцу растаять. Зарылся лицом в ее волосы, вдохнул легкий, непередаваемо нежный аромат. Я мог бы вечно обнимать ее вот так! Мечта о взаимности, казалось, стала реальнее, чем когда-либо.

Моя любимая, чудесная девочка! Люблю тебя… Нежно прикоснувшись губами к ее волосам, я прошептал ее имя:

— Мила… — и в этом слове для меня была вся она — светлая, чистая, восхитительная, незабываемая…

Девушка обняла меня еще крепче. Вздохнув, она повернула голову, нашла мои губы, я погрузился в этот поцелуй, огонь ее биополя проник в самое мое сердце.

Спеша воссоединиться с ней, я отнес ее на кровать. Мой ангел, моя сирена… Мы снова стали двумя половинками целого.

Двумя языками пламени, слившимися воедино.

Лежа в кровати, мы говорили о разных ничего не значащих глупостях. Мила казалась такой же, как всегда, но одновременно какой-то… слегка напряженной. Она смеялась над моими шутками, но с задержкой, будто мыслями была не здесь. Ее что-то беспокоит?

Я не стал ломать над этим голову. Со своей ревностью я превратился в законченного параноика — стоит ей задуматься или опечалиться, по любому поводу, как я раздуваю из этого трагедию. В конце концов, она здесь, со мной, и только это имеет значение.

Нежно поцеловав ее в кончик носа, я ушел в ванную, а когда вернулся, увидел, что она спит, свернувшись клубком под одеялом. Устала, вымоталась — все эти оргазмы, должно быть, нелегко переносить, хмыкнув, подумал я. Пусть поспит.

Я лег в кровать, обнял ее, но через какое-то время она развернулась и прижалась ко мне всем телом.

— Андрей…

— Что?

— Ты… слишком добр ко мне, — ее голос звучит так печально!

— Это еще что за глупости? — я размыкаю наши объятия и заглядываю ей в глаза.