Это глупо. Мы студенты. И у нас будет ребенок. Но я уже не хочу делиться им с его родителями. И это тоже проблема, которую не знаю, как преодолеть.

— Я больше не живу с родителями, — спокойно произносит Дубцов. — Брать мои деньги тебе принципы позволяют?

— А где ты живешь? — смотрю на него, округлив глаза.

Пытаю глазами его профиль, пока он постукивает по рулю пальцами, не спеша отвечать на мой вопрос.

— У Стаса, — говорит, сворачивая к универу.

— Это из-за меня? — спрашиваю взволнованно.

— Нет. Это не из-за тебя, — отвечает он.

Больше всего мне хочется спросить его о том, почему он ушел из дома, но тема его семьи всегда была для меня неприкосновенна. Он не хотел обсуждать это никогда. Сейчас и подавно не захочет.

— Давно ты у него живешь? — решаю оставить все, как есть.

— Пару недель. Так что, тебе нужны деньги? На врачей, или на что-то еще, — переводит он тему.

— Я не знаю, — запрокидываю голову и закрываю глаза. — Кажется, мне нужно найти себе врача, который… будет следить за беременностью. Кир… — выдыхаю. — Я еще понятия не имею, что должна делать…

Заехав на парковку перед моим учебным корпусом, он паркуется.

— Тогда узнай, — говорит, глуша машину.

Посмотрев на него, сокрушенно шепчу:

— Ладно.

Беременна я или нет, но я должна учиться. Моя голова уже взрывается, потому что я понимаю — это будет тяжелее, чем я вообще могла вообразить. Но я сказала правду! Они нужны мне. Оба. Я не хочу "избавляться".Не хочу!

— У тебя паспорт с собой? — спрашивает Дубцов.

Облизнув губы, пытаюсь успокоить подскочившее к горлу сердце.

Я не сомневаюсь в том, что он собирается делать с моим паспортом.

Это пускает под кожу страх вперемешку с радостью. Какое из этих чувств пустить вперед я не знаю, но бабочки в животе начисто сметают любые доводы логики и чертового рассудка. О том, что нам рано жениться. О том, что мы не справимся. О том, что все это вообще одно большое безумие.

— Твоя мать сказала, что…

Как же это сложно. Сложно, потому что он привык жить на широкую ногу. И я понятия не имею, насколько это для него важно!

— Что… не будет помогать нашей семье, если вдруг… в общем… что мы сами по себе, если…

— Я уже говорил, — чеканит он. — Забудь о том, что она сказала. Ты либо доверяешь мне, либо нет.

Доверяю ему?! Он не оставил выбора! И любое сомнение с моей стороны выводит его из себя. Такой у него характер!

Прежде чем успеваю раскрыть рот, он продолжает:

— Вашей жилплощади ничего не угрожает. Тебе вообще нихрена не угрожает. Если бы ты… — шумно и раздраженно выдохнув, отворачивается. — Сказала мне сразу, было бы так же.

— Прости, Дубцов. Но я трусливая дура. Да?! Может потому, что не умею читать твои мысли!

— Мои мысли читать не надо. Ты всегда можешь спросить.

— Отлично. Мы поженимся?

— Да, — отвечает коротко.

Отстегнув ремень, зло смахиваю с жидкокристаллического экрана бортового компьютера “порше” заставку. Найдя навигатор, вбиваю в него адрес ближайшего травмпункта и нажимаю “ехать”. Это через две остановки отсюда. Я знаю, потому что в прошлом году дед сильно ушиб руку, и мы ходили туда пешком.

— Паспорт у меня с собой. Но если ты не заедешь в травмпункт, то сам на себе женись, — открываю дверь.

Выйдя из машины, хлопаю дверью.

Вчерашний гололед превратился в мокрую жижу.

Пряча голову в капюшоне, семеню к крыльцу, понимая, что мне не до учебы! Мне нужно найти врача, мне нужно изучить тонну информации, мне нужно…

Телефон пищит, и когда смотрю на дисплей, вижу пополнение своей карты на сумму в двести процентов, а также летящее следом сообщение: “уволься”.

Рухнув на скамейку перед гардеробом, понимаю, что теперь моя жизнь зависит от Кирилла Дубцова, потому что у меня два варианта: либо довериться ему, забросив все свои жизненные цели, либо нет.

Варианты настолько скудные, что хочется взвыть.

Рука сама тянется к животу.

Там, под моей ладонью, маленький человек. Если я хочу увидеть его через восемь месяцев и почувствовать, мне не остается ничего, кроме как довериться его отцу.